Михаил Колесников - Сухэ-Батор

Через несколько дней ночью зашел Сороковиков, и они направились на окраину города. В комнате» оклеенной обоями, их поджидал моложавый человек в военной гимнастерке. Это был член правительства Дальневосточной республики. Разговор продолжался не более получаса. Член правительства попросил перевести текст обращения к Советскому правительству, затем сказал:

— Нужно немедленно ехать в Иркутск. Мы поможем благополучно добраться. Вам уже отведен специальный вагон. Не теряйте времени, через два часа поезд уходит…

Делегация прибыла в Иркутск. Здесь были уже другие порядки. По улицам с песнями маршировали красноармейцы, повсюду полыхали алые флаги. Делегатов разместили в правительственном доме. Обращались с ними предупредительно. Водили в столовую, в кино.

Запросто зашел председатель управления делами Дальнего Востока, он же представитель Восточного отдела Коминтерна Купон, веселый, общительный мужчина с тонким, худым лицом. Он пригласил делегатов к себе, угощал их чаем и печеньем, неторопливо толковал о делах.

Сухэ-Батор рассказал, с каким трудом удалось поставить печать богдо-гэгэна. Купон развеселился:

— Печать вашего правителя нам не нужна. Нас интересует мнение представителей монгольского народа. Ваш богдохан не лучше и не хуже других ханов и правителей. Он заботится только о своей выгоде, добивается лучших условий для эксплуатации народа. Советское правительство хочет слышать голос Монгольской Народной партии. Печать партии на обращении народа к Советскому правительству значит неизмеримо больше, чем печать любого хана.

На следующий день Сухэ-Батор, Чойбалсан и другие кружковцы, составлявшие левое крыло Народной партии, написали новое обращение к Советскому правительству, выражавшее чаяния монгольского народа:

«Мы, члены Народной партой, от имени своей партии обращаемся к Великой России с просьбой о помощи. Мы в союзе со служилыми элементами (монгольскими военнослужащими) своей страны, на военную силу которых мы рассчитываем, стремимся восстановить автономию Монголии и провозгласить хутухту богдо ограниченным монархом. Затем мы хотим провести соответствующие мероприятия по ограничению наследственных прав князей. Добившись независимости страны, мы, используя опыт других стран, развернем борьбу за права и интересы своего народа. Рост национального самосознания аратства позволит нам через год-другой двинуть революцию дальше, с тем чтобы окончательно ликвидировать права владетельных князей. Поэтому мы просим:

1. Оказать Народной партии Монголии необходимую помощь и способствовать восстановлению автономии Монголии.

2. Назначить советского представителя в Кяхту, который служил бы связующим звеном между Советским правительством и Народной партией.

Со своей стороны, мы считаем необходимым:

1. Командировать уполномоченных нашей партии в Улясутай, в Ван-Хурэ, где они должны развернуть работу по вовлечению в партию новых членов и организовать из них ячейки партии. Затем командировать с этой же целью уполномоченных в Кобдо. Монде, в монастырь Дзаин (Цэцэрлик) и в Далай-Ван и Ачиту Ван Сайн-Ноинхаского аймака.

2. Организовать в Урге Центральный Комитет партии, избрать руководителей комитета. Избранный Центральный Комитет должен будет: во-первых, выпустить обращение к населению; во-вторых, создать армию, способную защитить дело партии; в-третьих, командировать членов партии в Иркутск для обучения их военному делу и получения политического образования. Помимо этого, ЦК должен возглавить работу партийных организаций всей страны. Одновременно с избранием ЦК необходимо выделить людей, которые будут контролировать ЦК, проверять правильность и четкость его работы.

3. Организовать монгольскую народную кооперацию и установить связь с кооперацией, созданной в России, с тем чтобы скот и сырье Монголии вывозились в Россию, а взамен ввозились бы промышленные товары. Кроме того, было бы желательно, чтобы кооперация России организовала на территории Монголии промышленные предприятия по переработке местного сырья. Для этого мы считаем необходимым послать уполномоченных Монгольской Народной партии в Ван-Хурэ, Кяхту и в район пограничного караула Хабтагай…»

Сухэ-Батор, главный составитель и редактор письма, зачитал его делегатам. Он знал, что Данзан и его друзья сразу же станут протестовать, но твердо решил, что сейчас уступать нельзя.

Так оно и случилось. Данзан, побледневший от злости, метнул на Сухэ-Батора взгляд, полный ненависти.

— Мы все против! — закричал он. — Не за этим сюда ехали. Такое письмо не имеет законной силы. В письме с печатью богдо-гэгэна высказано все, чего мы хотим. Мы все, все против!..

— Кто это — вы, и чего вы хотите? — со спокойной иронией спросил Чойбалсан. — Вы — это Данзан, Бодо и Догсом. Но Данзан, Бодо и Догсом — это не партия. Мы приехали сюда учиться, как делать революцию, и мы совершим ее. Мы меньше всего заботимся об интересах богдо. Народ ждет избавления не только от гаминов, но и от ханов и их цепных собак — владетельных князей. А если вам не по дороге, с нами, можете возвращаться ко «многими возведенному»!

Данзан сжал кулаки, молча поднялся и вышел. За ним последовал Догсом.

Про себя Сухэ-Батор одобрял резкие слова Чойбалсана, но сейчас сказал:

— Горячиться не следует. Мы обязаны найти общий язык. Дело революции требует этого. Думаю, и Данзан и Догсом осознают свою ошибку.

Данзан и Догсом вернулись в гостиницу только к вечеру следующего дня. Где они пропадали, осталось неизвестным.

— Мы согласны, — сухо сказал Данзан. — Как члены партии, подчиняемся большинству.

— Вы поступили мудро, — похвалил Сухэ-Батор. — А теперь, друзья, поговорим, как лучше распределить силы. Мое мнение такое: часть людей поедет в Омск, а затем в Москву. Мне и Чойбалсану лучше всего остаться в Иркутске для связи с делегатами. Один человек вернется в Ургу, возглавит партийную работу, а кроме того, будет информировать нас о всех событиях в Монголии.

Никто против такого решения возражать не стал. 29-го числа 8-й луны в год белой обезьяны, то есть 28 августа 1920 года, историческое обращение к Советскому правительству было подписано всеми делегатами. Через несколько дней делегация выехала в Омск, связной направился в Ургу, а Сухэ-Батор и Чойбалсан остались в Иркутске.

— С завтрашнего дня, — сказал Сухэ-Батор своему другу, — мы начнем посещать школу красных командиров. Нужно учиться воевать. День схватки с врагами близится…

«МОНГОЛЬСКАЯ ПРАВДА»

Невиданная Москва… Там в Кремле живет и работает Ленин. Увидеть Ленина, разговаривать с ним!.. Заветные, сокровенные мечты…