Всеволод Овчинников - Размышления странника (сборник)

Внутренняя борьба в руководстве

Кроме того, искренние, благородные побуждения студенчества были использованы как инструмент внутренней борьбы в китайском руководстве. Глава Пекинского горкома Чэнь Ситун при поддержке «старой гвардии» требовал применить против демонстрантов силу. Тогда как представитель реформаторского крыла — тогдашний генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян ратовал за переговоры со студентами.

Стоило ему на пару дней уехать из страны, как местные газеты назвали манифестации на площади Тяньаньмэнь «контрреволюционным мятежом». Обстановка еще более осложнилась, когда поборники силового решения стали действовать по принципу: «чем хуже, тем лучше».

В предместья Пекина были введены войска без оружия. Солдатам было запрещено даже защищать себя кулаками. Этим тут же воспользовалась беднота с окраин, не имевшая ничего общего с высокими идеалами студенческих манифестаций. Злоупотребляя безнаказанностью, эти люмпены принялись стаскивать военных с грузовиков и учинять над ними самосуды.

Как и мои коллеги, жившие в гостинице «Годзи», не могу забыть двух солдат со вспоротыми животами, повешенных на фонарях моста Цзянгомэнь. Потом невооруженный контингент вывели из столицы, дабы он рассказал личному составу других воинских частей, что в Пекине, мол, действительно происходит контрреволюционный мятеж…

И вот тогда, в первых числах июня, к столице двинулась уже другая, хорошо вооруженная армия. Танки разрушали баррикады из грузовиков и автобусов. При этом не раз происходили столкновения с местными жителями, проливалась кровь. Именно эти кадры обошли мир как эпизоды «побоища на площади Тяньаньмэнь».

В действительности же эта доминирующая на Западе версия стала результатом телемонтажа. Пожалуй, единственный подлинный кадр — юноша, который своим телом останавливает колонну танков на главной улице Пекина.

Другой запечатленный телеоператорами трагический эпизод — зрители из толпы, сбитые военным джипом, который, кстати сказать, увозил с площади двух потерявших сознание демонстрантов и врача.

Ну а в кульминационный день 4 июня на Тяньаньмэне не было никаких танков, которые якобы бы без разбора давили манифестантов. Когда войска окружили площадь, там находилось несколько тысяч человек. Им предъявили ультиматум, после чего они практически без сопротивления разошлись.

После того как тогдашний генсек ЦК КПК Чжао Цзыян был отстранен, сторонники «закрутить гайки» активно продвигали на его место китайского «Гришина» — первого секретаря Пекинского горкома Чэнь Ситуна. Однако Дэн Сяопин, вопреки их нажиму, поставил у руля шанхайского технократа Цзян Цзэминя — как человека, способного и дальше вести Китай по пути реформ.

Закон вместо «революционной целесообразности»

Хочется также опровергнуть утверждения западных СМИ, будто пекинское руководство, успешно проведя экономические реформы, так и не приступило к реформам политическим. Якобы в области прав человека и демократических свобод никаких позитивных сдвигов в Поднебесной не произошло.

Первым шагом к совершенствованию политической системы Китая можно считать провозглашенное Дэн Сяопином верховенство закона. Переход от «революционной целесообразности» к идее, что законы писаны для всех, в том числе и для руководители партии и государства, явился существенным шагом к демократизации китайского общества.

Теперь главным направлением политических реформ в Китае стало расширение практики выборов на альтернативной основе. Они уже проводятся на уровне волостей и постепенно распространяются на уезды. В Китае действует многоступенчатая система голосования. Из лучших представителей уездного звена формируются провинциальные собрания. Каждое из них, в свою очередь, имеет свою квоту в парламенте. А уже он избирает главу государства — Председателя Китайской Народной Республики.

В свое время основатели КНР провозгласили «три неизменных ориентира»: марксизм-ленинизм, социалистический путь, руководящая роль Коммунистической партии. Ныне вместо марксизма-ленинизма официальной идеологией стал патриотизм. Вместо социалистического пути заговорили о социально-ориентированной рыночной экономике. И лишь третий ориентир оставлен в неизменности.

Пекинское руководство поставило стратегическую цель: «К середине XXI века превратить Китай в богатую, могучую, демократическую, цивилизованную социалистическую страну». Термин «цивилизованная» имеет в виду отнюдь не демократию западного образца, а китайский вариант популярной в Восточной Азии «полуторапартийной системы».

При ней наиболее авторитетная политическая сила опирается на абсолютное большинство в парламенте и неизменно остается у власти даже в условиях многопартийности. Именно такая модель «просвещенного авторитаризма» обеспечила экономическое чудо в Японии и Южной Корее, на Тайване и в Сингапуре. Словом, либерализация политической системы в Поднебесной шаг за шагом идет. Осторожно, с оглядкой на плачевный опыт КПСС. И по-своему, по-китайски, с учетом национального менталитета, исторических традиций.

Суперэкспрессы в автомобильном царстве

Скоростной поезд «Сапсан», курсирующий между Петербургом и Москвой, продлил свой маршрут до Нижнего Новгорода. Это означает, что Россия подхватила моду на суперэкспрессы. Стало ясно, что скоростные пассажирские поезда обладают рядом несомненных преимуществ даже в эпоху массовой автомобилизации и развития воздушного транспорта.

Начало этой тенденции положил японский «поезд-пуля», ставший первым рекордом Олимпиады в Токио 1964 года. Потом суперэкспрессы появились во Франции, Китае, России. И вот за создание скоростного железнодорожного сообщения взялось главное автомобильное царство — Соединенные Штаты.

Став хозяином Белого дома, Барак Обама обновил многие ориентиры как внешней, так и внутренней политики. Стержнем его экологической стратегии стала «Зеленая программа». Суть ее — сократить выбросы в атмосферу выхлопных газов, ограничить почти монопольное положение автомобиля как ключевого транспортного средства в Соединенных Штатах.

С тех пор как Генри Форд изобрел конвейер, США поистине стали автомобильным царством. Американец сжился со своей машиной. Он не только привык садиться за руль, отправляясь на работу и возвращаясь домой. Автомобиль сделал жителей США самой мобильной нацией в мире. На протяжении своей карьеры люди там чаще, чем где-либо, меняют место жительства в зависимости от условий найма.