А. Ходоренко - 10 гениев бизнеса

В 1902 году Айда Тарбелл (Ida Tarbell) начала публиковать в журнале «McClure Magazine» серию статей, призванных разоблачить компанию Standard Oil и ее основателя – Рокфеллера. Тарбелл нельзя назвать беспристрастным журналистом: ее отец считал Рокфеллера виновным в своем разорении. К тому же она выросла в Западной Пенсильвании.

К этому времени Айда Минерва Тарбелл уже была известна как первая женщина, ставшая крупным журналистом в Америке. Она решила предпринять собственное расследование деятельности трестов.

Но как найти непосредственный доступ к «Стандард ойл»? Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны – от X. X. Роджерса, одного из самых высокопоставленных и могущественных директоров «Стандард ойл».

Встреча Тарбелл с Роджерсом состоялась в январе 1902 года. Журналистка очень волновалась перед визитом к могущественному магнату. Но Роджерс тепло принял ее. Она сразу решила, что он «самый красивый и самый учтивый человек на Уолл-стрит». Они быстро нашли общий язык. Ему удалось очаровать Айду Тарбелл – много лет спустя она с нежностью называла его «самым замечательным пиратом из всех, кто когда-либо поднимал флаг на Уолл-стрит».

В течение следующих двух лет Тарбелл регулярно виделась с Роджерсом. Ее впускали в одну дверь, а выпускали в другую: правила компании не разрешали посетителям встречаться друг с другом. Иногда на Бродвее, 26 ей даже выделяли рабочий стол. Она приносила Роджерсу наброски историй, а он предоставлял документы, цифры, давал необходимые пояснения. Бизнесмен был на удивление искренним с журналисткой. Например, однажды зимой Тарбелл смело спросила его, каким образом «Стандард ойл» «манипулирует законодательством».

«О, разумеется, мы присматриваем за этим! – услышала она в ответ. – Политики приходят к нам и просят пожертвовать на их избирательную кампанию. И мы делаем это как частные лица: мы запускаем руку в карман и выдаем им кругленькую сумму на проведение избирательных кампаний. А затем, когда вносится законопроект, противоречащий нашим интересам, мы идем к их лидеру и говорим: "Есть такой законопроект. Нам он не нравится, и мы хотели бы, чтобы вы позаботились о наших интересах". Так поступают все».

Тарбелл продолжала публиковать статьи, изображающие рабочих нефтяной промышленности доблестными и добросердечными людьми, которых эксплуатирует Рокфеллер и подобные ему. С каждым новым выпуском тираж журнала увеличивался, поощряя противников Рокфеллера предоставлять информацию, порочащую его (достоверность не имела значения), которая затем попадала в новые статьи. Публикации возбудили волну осуждения безжалостных методов конкурентной борьбы. Особое негодование вызвал глава компании Джон Рокфеллер, сказочно разбогатевший в результате монополии в сфере нефтяного бизнеса. Компания контролировала 85 % розничных продаж нефтепродуктов. Рокфеллер к тому же, как следовало из публикаций, был феноменально груб по отношению к сотрудникам. Негодование возмущенной общественности привело к принятию конгрессом США антитрастовых законов. Репутация Джона Дейвисона была основательно подмочена. Партнеры стали избегать сотрудничества с ним. Производственно-торговые операции замедлились, отношения с персоналом ухудшились. Солидарность с униженными и уволенными более не скрывалась.

В этой нервной обстановке Рокфеллер сделал неожиданный ход, сначала расцененный многими как одна из причуд своенравного босса. Он нанял журналиста Айви Ли, признанного знатока делового мира, для исправления своей испорченной репутации.

Айви Ли успешно выполнил условия контракта. Он опубликовал ряд статей, в которых Рокфеллер был показан в кругу своей многочисленной семьи и родственников. При этом все качества его характера были описаны правдиво и без украшательства. В этом контексте Джон оказался добрейшим дедом, заботливым отцом, внимательным супругом, верным другом, щедрым и гостеприимным хозяином дома, авторитетным и рассудительным судьей семейных и клановых ссор и неурядиц. И восприятие Рокфеллера публикой изменилось. Его имидж был перестроен: из грубияна и осужденного законом нахрапистого дельца Айви Ли сделал добропорядочного семьянина, энергичного предпринимателя, обеспечивающего стране тысячи рабочих мест, одного из столпов Америки, живого воплощения ее энергии и мощи.

В чем секрет метаморфозы? Формируя общественное мнение, Айви Ли тонко использовал престиж семьи, приоритет семейных ценностей – вещи, уважаемые во всем мире, а в Америке особенно. Таким образом автор статей нашел свою аудиторию, своего читателя, успешно играя на интересе публики к личности преуспевающего хозяина компании.

Была использована подчеркнуто правдивая информация. Деловых отношений автор вообще не касался. Айви Ли вел себя честно по отношению к публике: он говорил о том, что хорошо знал, и говорил правду. Новый имидж миллионера вытеснил из народного мнения его прежний образ, прежние дурные впечатления о нем.

Оглядываясь назад, можно отметить, что серьезной ошибкой Рокфеллера было его молчание в ответ на критику. Сегодня ни одна корпорация не станет молчать, если ее деятельность будет подвергаться сомнению в государственных средствах информации или критиковаться в местной прессе. Нападки Айды Тарбелл, Генри Ллойда и других противников Рокфеллера не оспаривались до самой его отставки.

Американцы восприняли его непреклонное молчание как доказательство вины. Нежелание Джона Дейвисона отвечать своим противникам подвигнуло правительство заняться вопросом растущих монополий.

Интересно, что к 1902 году, когда Тарбелл начала крестовый поход против Рокфеллера, он уже отходил от своих многих ежедневных обязанностей в Standard Oil. Рокфеллер принимал менее активное участие в управлении компанией с 1896 года, когда ему удалось собрать такую управленческую команду, какую он хотел. В силу скрытности его характера большинство этого не заметило. Рокфеллер же стал уделять больше времени другим своим страстным увлечениям, благотворительности и хобби, особенно заметным из которых являлся гольф.

Поскольку Джон Д. никогда ничего не делал наполовину, то и хобби своими занялся с усердием, граничащим с исступлением. Начиная с 1900 и вплоть до тридцатых годов он, словно исполняя некий священный ритуал, ровно в десять часов утра в сопровождении двух слуг, несущих клюшки, выходил из своего дома в Покантико-Хилл и направлялся на площадку для гольфа, где неторопливо гонял мяч по зеленой траве. Что же до филантропии, то ее он поставил чуть ли не на промышленную основу. Под влиянием одного протестантского пастора, который объяснил Джону Д., какой вред может принести его детям репутация «акулы», прочно приставшая к их фамилии, Рокфеллер день ото дня становился все более щедрым филантропом; его щедрость в этой сфере была сравнима только с алчностью, которую он проявлял в делах, а это, прямо скажем, немало.