Сергей Витте - Воспоминания. Том 2

Граф Муравьев почел порядочным телеграмму Радолина о моем с ним разговоре представить Его Величеству.

Когда я, через несколько дней после разговора с Радолиным, был у Его Величества, то Государь со мною был необыкновенно холоден и, когда я с ним прощался, он встал и сказал:

- Сергей Юльевич, я бы советовал вам быть более осторожным в разговорах с иностранными послами.

Я тогда сразу не понял, о каком именно разговоре идет речь, и ответил Государю:

- Ваше Императорское Величество, я не знаю, на какой разговор Вы намекаете, но знаю одно, что я никогда с иностранными послами не говорю что либо, что могло бы принести вред Вашему Императорскому Величеству или моей родине.

На это мне Государь Император ничего не ответил.

Наши суда с войсками все стояли около Порт-Артура, причем, когда они прибыли в Порт-Артур, то граф Муравьев дал указание нашему посланнику в Китае, чтобы он успокоил китайское правительство и заявил, что мы пришли туда для того, чтобы помочь Китаю избавиться от немцев, что мы пришли защищать Китай от немцев и как только немцы уйдут - и мы уйдем. 126 Поэтому Китай отнесся к нашему приходу весьма радостно и первые недели верил нашему сообщению.

Но вскоре китайское правительство от своего посла в Берлин узнало, что мы действуем по соглашению с Германией и поэтому начало к нам относиться крайне недоверчиво.

Между тем 1 января последовало увольнение военного министра генерал-адъютанта Ванновского; вместо него управляющим министерством был сделан генерал-лейтенант Куропаткин. - Таким образом вся эта история захватом Порт-Артура в первоначальном ее виде была совершена без участия Куропаткина.

Я надеялся, что с переменой военного министра, может быть, новый военный министр Куропаткин воздействует в моем направлении и мы покинем Порт-Артур.

В это время было назначено совещание под председательством Великого Князя Алексея Александровича, которое имело в виду определить: какие требования предъявить Китаю.

В этом заседании уже участвовал Куропаткин.

Ко всей этой затее, - как ранее, так и в этом заседании, я продолжал относиться отрицательно, но поддержки у Куропаткина не нашел.

Напротив того, Куропаткин считал, что нам следует предъявить Китаю не только требования, чтобы он нам уступил Порт-Артур и Да-лянь-ван, но и всю часть Ляодунского полуострова, которая составила нашу, так называемую, Квантунскую область. Куропаткин при этом опирался на тот довод, что без этого мы не будем в состоянии защищать Порт-Артур и Да-лянь-ван в случае войны. Затем он говорил, что кроме того необходимо скорей построить ветвь от восточно-китайской дороги до Порт-Артура.

Вообще Куропаткин не высказывался о том, хорошо ли мы сделали, что пошли в Порт-Артур и Да-лянь-ван, но только предъявил вот эти требования, как требования необходимые.

В этом совещании, согласно этим требованиям, были выработаны условия, которые и были предъявлены Китаю.

После этого, когда уже Его Величество переехал из Царского Села в Зимний Дворец и после того, как Государь сказал мне в Царском Селе, что советует мне быть более осторожным в 127 разговорах с послами - я при первом докладе Его Величеству в Зимнем Дворце высказал Государю, что в виду замечания, которое Его Величество мне сделал, и в виду моих разногласий по поводу всего происшедшего, я просил бы Его Величество освободить меня от должности министра.

Государь Император на это мне сказал, что не считает возможным меня отпустить, что как министру финансов он мне оказывает полнейшее доверие, что я на Его отношения ко мне, как к министру финансов, сетовать не могу (что совершенно правильно, так как до самого моего ухода с поста министра финансов Государь всегда оказывал мне полное доверие), что Он меня лично очень ценит, а поэтому не отпускает меня и просит продолжать ему оказывать содействие; причем Его Величество сказал мне, что вопрос относительно захвата Порт-Артура и Да-лянь-вана уже кончен, хорошо ли сделано это или дурно - покажет будущее, но, во всяком случае, дело это кончено и он этого не изменит; поэтому Государь просил меня оказать Ему содействие, чтобы дело это было приведено в исполнение возможно боле благополучно, что Он лично меня об этом просит.

Между тем в это время в Пекине посланник Павлов, заменяющий нашего посланника Кассини, предъявил условие, по которому Китай должен был нам передать в арендное содержание на 36 лет всю Квантунскую область вместе с Порт-Артуром и бухтой Да-лянь-ван, причем это арендное содержание было особого свойства, так как ни нами, ни со стороны Китая вопрос об уплате за аренду не подымался. Китайское правительство артачилось и не соглашалось на это.

Наши же военные суда, нагруженные войсками, стояли в бухте Порт-Артур; войска наши не высаживались. Причем сперва к нашим морякам и к нашим русским судам китайские власти в Порт-Артуре относились благосклонно, но затем резко переменили образ своего поведения.

Китайская Императрица-регентша, вместе с малолетним императором, переехала из Пекина в обыкновенное дачное местопребывание, недалеко от города, куда постоянно ездили с докладом министры и, под влиянием английских и японских дипломатов, ни на какие уступки не соглашалась. 128 При таком положении дела, видя, что Его Величество не уступит и, если мы не заключим договорных условий относительно передачи нам Квантунской области, то произойдет высадка наших войск и, в случае сопротивления, кровопролитие - я вмешался в дело, а именно: телеграфировал агенту министерства финансов Покотилову (который впоследствии был посланником в Пекине) - что я прошу его повидаться с Ли-Хун-Чаном и с другим сановником Чан-Ин-Хуаном и посоветовал им, от моего имени, оказать влияние на то, чтобы соглашение, нами предложенное, было принято; причем я пообещал как первому, так и второму сановнику значительные подарки, а именно - первому 500.000 руб., а второму - 250.000 руб. Это был единственный раз, когда в моих переговорах с китайцами я прибег к заинтересованию их посредством взяток.

Эти два сановника, видя, что передача нам Квантунской области, во всяком случае, является неизбежной, так как они узнали, что наши суда стоят нагруженные войсками и в полном боевом порядке, решили поехать к Императрице и уговорить ее разрешить подписать предложение России.

После долгих уговоров Императрица уступила, о чем я получил телеграмму от Покотилова, в которой говорилось, что соглашение будет подписано; эту телеграмму я сообщил Государю Императору, и, так как Его Величество не знал о предпринятых мною шагах, то он написал на моем сообщении: "Не понимаю, в чем дело?" Когда же я объяснил Государю, что дело идет о том, что китайское правительство согласилось, по моему настоянию, подписать соглашение, чего тщетно добивался несколько недель наш поверенный по делам, то Его Величеству угодно было на телеграмме отметить: