Василий Емельянов - На пороге войны

— А как ты их туда подашь горячими? — раздался чей-то голос.

— Так же, как мы подаем горячие слитки из одного здания в другое для прокатки. На платформах. Надо только теплоизоляцию сделать посолиднее — вот и все.

— Одно дело подать горячий слиток на сотню метров и совсем другое на сотню километров, — не унимался скептик. — Необходимо, чтобы температура слитка не упала ниже восьмисот градусов. Чего же вносишь предложение, которое реализовать нельзя.

— Почему нельзя? Японцы жидкий чугун из доменных печей подают в мартеновские печи через морской пролив, разделяющий цеха. Так неужели мы не сможем по суше горячие слитки перебросить к прессу на сотню километров? — упрямо настаивал на своем проекте автор предложения.

Все, от железнодорожников до сталеваров, понимали, что ждать нельзя. Подготовили платформы, тщательно разработали график движения и проведения всех операций от погрузки горячих слитков в мартеновском цехе до разгрузки их в пролете прессового цеха. Строго следили за тем, чтобы нигде не было никаких задержек. Несмотря на всю сложность таких перевозок и синхронизации технологических операций на двух заводах, все же работу удалось организовать, и созданный механизм производства действовал безотказно.

Так в те годы решались задачи создания военной техники. Используя каждую открывавшуюся возможность, работники оборонной промышленности прилагали невероятные усилия к тому, чтобы наращивать мощности заводов, ускорять производственные процессы и повышать качество изделий.

Нас подгоняли развивающиеся в мире события.

Броневая защита для лыжников

Зимой 1939 года во время войны с Финляндией Северный завод много работ выполнял непосредственно для фронта. Однажды в Москву прибыл директор вместе с начальником конструкторского бюро. Перед выездом он позвонил мне и сказал, что хотел бы доложить лично об одном важном деле. Они вошли в кабинет, и, к моему удивлению, я увидел у них в руках лыжи и большой тяжелый пакет.

— На заводе создана броневая защита для лыжников, — сказал директор. — Легкий щиток из броневой стали закрепляется на лыжах. Когда лыжник попадет в поле обстрела, то он может залечь, прикрепить щиток и передвигаться дальше ползком, толкая впереди себя закрепленную на лыжах броневую защиту. — Директор пояснил, что конструкцию показывали военным. Они ее одобряют и просят скорее начать производство. Штампы у них уже изготовлены, технология разработана, и необходимые испытания проведены.

— Мы привезли с собой щиток и лыжи с тем, чтобы показать, как мы мыслим использовать эту конструкцию, — добавил директор. — Каждый солдат может легко нести щиток на себе.

— Из-за щитка, вот через эту прорезь, — сказал конструктор, показывая на узкую щель, сделанную в правой стороне щитка, — можно вести обстрел противника.

— Эту конструкцию мы считаем полезной, — перебивая конструктора, проговорил директор, — и просим дать согласие на начало производства и поставку изделий фронту.

Я позвонил Тевосяну и рассказал ему о предложении заводских работников.

— Свяжитесь с военными, — сказал Тевосян, — лучше всего с Куликом. Если он согласен использовать эти щитки, то подготовьте проект постановления правительства. Вместе с директором определите, сколько сможете поставить таких щитков армии. Да ты ведь уже знаешь, как такие постановления пишутся, чего тебя учить. Главное, тщательнее рассмотрите с военными саму конструкцию. Узнайте, как они ее оценивают.

После разговора с Тевосяном я позвонил Кулику и предложил ему ознакомиться с конструкцией броневой защиты для лыжников. Он всех нас попросил незамедлительно приехать к нему на улицу Фрунзе.

Когда через несколько минут после разговора мы втроем вошли в кабинет Кулика, там уже находилось несколько высших военачальников.

Мы поставили лыжи, закрепили на них щиток и начали рассказывать о том, как и в каких случаях предполагается использование щитка. Все внимательно слушали, потом обошли несколько раз лыжи с укрепленной на них броневой защитой. Задали несколько вопросов о весе щитка, а также о броневых качествах конструкции. Разговор зашел о характере войны и о том, как ведется противником обстрел наших частей.

После осмотра щитка Кулик попросил нас подождать.

— Я доложу Ворошилову. Если он сможет принять нас, то прямо сейчас же это и сделаем. Зачем вам приезжать еще раз.

Кулик ушел и через некоторое время вернулся вместе с Ворошиловым.

Тот пожал каждому руку, остановился около щитка, долго его осматривал со всех сторон, задал несколько вопросов, а затем сказал:

— Надо будет поговорить с Молотовым.

После короткого разговора по телефону Ворошилов попросил нас прийти в пять часов к Молотову.

В назначенный срок мы прибыли в Кремль. В кабинете Молотова на полу разложили конструкцию. Здесь народу было уже больше: Ворошилов, Тевосян, Кулик, нас трое и еще несколько военных. Все внимательно осмотрели щиток, задали вопросы о весе щитка, стойкости брони против пулевого обстрела, результатах полигонных испытаний, возможностях быстро наладить производство.

Затем Молотов подошел ко мне и сказал:

— Задержите директора и конструктора в Москве до завтрашнего дня. Возможно, товарищ Сталин захочет посмотреть эту конструкцию. Я вам сегодня вечером позвоню.

Мы забрали щиток и лыжи и вышли из кабинета.

Часов в десять вечера позвонил Молотов и сказал, что на следующий день в пять часов дня мы должны быть в Кремле в кабинете Сталина.

— Созвонитесь с Поскребышевым, он оформит пропуска. Директор и конструктор также должны быть.

Через несколько минут позвонил Тевосян.

— Завтра ровно пять часов у товарища Сталина. Тебе, директору и конструктору надо будет явиться на полчаса раньше, чтобы успеть все собрать до его прихода. Я Поскребышеву сказал, вас пропустят.

На следующий день отправились в Кремль. В кабинете у Сталина я никогда раньше не был. Нам указали, как пройти. У входа в здание часовой долго держал в руках наши пропуска. Мы поднялись по лестнице. Прошли к Поскребышеву. Он открыл дверь кабинета Сталина и сказал:

— Проходите.

Мы робко вошли. Положили лыжи, укрепили щиток и стали ждать. Вскоре кабинет стал наполняться народом. Пришли Ворошилов, Кулик, Шапошников, Тевосян, Ванников. Он в то время был наркомом вооружения и пришел сюда, видимо, по другому делу. В руках Ванникова был новый автомат. Производство этого оружия только что начиналось. Все говорили вполголоса, и это подчеркивало какую-то особую атмосферу, царившую в кабинете.