Збигнев Войцеховский - Раневская, что вы себе позволяете?!

И вот перед самой войной, в 1939 году, на экран выходит кинокомедия «Девушка с характером». Кратко напомним сюжет картины. Действие происходит опять же на Дальнем Востоке, на какой-то там звероводческой ферме. Юная девушка пытается противостоять руководителю хозяйства, бестолковому, злобному бюрократу, не способному ни на что, развалившему все зверохозяйство, которое в прошлые времена было процветающим. И едет искать правду — конечно же, в Москву. По пути она ловко скручивает вражеского диверсанта, попадает в целый ряд иных ситуаций, с честью из них выходит, в кого-то там влюбляется. Денег на билет у нее, конечно же, не было — ничего, она быстренько устраивается работать в вагон-ресторан поезда. В конце концов попадает в Москву, заходит в один-другой кабинет и уже возвращается на свою звероферму… директором! На всем протяжении фильма героиня говорит о том, как здорово работать у них на Дальнем Востоке, и опять приглашает, зазывает, убеждает. В общем, это была самая бесталанная агитка, которую с песенками и танцами подсунули советскому зрителю с надеждой, что он опять рванет на берега Амура — напряжение на китайской границе было чрезвычайно большим, Стране Советов требовалось срочно укрепить свои тылы перед началом войны с Германией.

Фаина Раневская не была киноманшей. Она была человеком искусства, но далеко не все она считала искусством. А фильмы вроде «Девушки с характером» не могли претендовать на это даже отдаленно. Поэтому в кино Раневская ходила крайне редко, разве что по рекомендациям своих друзей, серьезных людей, которым доверяла и во вкусе которых была уверена. Между тем фильм «Девушка с характером» крутили и крутили беспрестанно на протяжении нескольких лет, делая небольшие перерывы. Судя по всему, от первой добровольно-принудительной волны движения «На Восток!» осталась только пена.

Прошло немало лет. Однажды, немного привлеченная тем, что фильм был комедийный, обещал быть веселым, Фаина Раневская пошла на «Девушку с характером» — в то время, когда у нее, по ее признанию, было прескверное настроение. Думала, развеется, посмеется.

Но за весь фильм она ни разу даже не улыбнулась. Ей было чудовищно горько и противно. Она сейчас не только видела неприкрытую пропаганду, она ведь и понимала прекрасно, насколько эта картинка прекрасной жизни на Дальнем Востоке разится от настоящего быта. Ведь Раневская была там, видела, слышала и чувствовала. Поэтому из кинотеатра она выходила с настроением еще более мерзким, чем заходила.

И тут ее окружили женщины примерно ее же возраста, которые узнали ее. После привычных комплиментов и оханий кто-то из них невинно поинтересовался: нравится ли Фаине Раневской этот фильм? Такой старый фильм, а она на него пришла посмотреть…

Раневская буквальна сорвалась. Все, что накипело у нее в душе за эти полтора часа просмотра, она буквально выплеснула на немного ошарашенных женщин. Она говорила и говорила, разбивая в пух и прах и режиссуру, и постановку, и игру актеров: плоскую, непродуманную, поверхностную. И заодно — всех зрителей, которые восхищаются этой обыкновенной агиткой старого времени…

И тут случилось совершенно неожиданное для Раневской. Слушавшие ее почтенные дамы, вдруг начали… улыбаться. А потом одна из них сказала, легко тронув руку Раневской:

— Фаина Георгиевна! Разве же мы смотрим фильм? Мы молодость свою смотрим…

Раневская замолчала, глубоко пораженная этим признанием. Она извинилась, как могла. Чувство глубокой симпатии к этим женщинам не оставляло ее несколько дней, она все думала и думала о том, что же произошло. И спустя время в какой-то беседе, когда вновь зашел разговор об ответственности актера за его игру в разного рода пустых агитационных лентах и спектаклях, Раневская только улыбалась. Она сейчас была уверена, что пусть по капельке, пусть по чуть-чуть, но настоящее искусство изменяет людей — в том числе и зрителей. Что люди любят фильмы и спектакли не за их идейное содержание, а за игру актеров. «Мы играем не за деньги, мы играем не ради идей, мы играем не для власти. Мы играем для людей. Актеру прощается все, если он — великий актер».

Пазл 4. «Попадья»

Я уже писал о том, какую массу всевозможных вариантов игры предлагала Раневская режиссерам и сценаристам, сколько различных реплик придумывала. Было, и не раз, когда ее приглашали в фильм и предлагали не просто придумать пару реплик для роли, а иной раз и вовсе придумать роль! И объяснение этому было: Раневская своим истовым отношением к игре делала не только одну сцену, а уже весь фильм не просто живым, но убедительным. Она владела тем секретом, который называется правдой искусства, и этот секрет был в ее неиссякаемом желании искать и находить.

Например, в фильме «Мечта» есть сцена, где хозяйка дома (Раневская) уличает свою служанку в краже. При свидетелях она бросается к женщине, выхватывает у нее из-за пазухи пачку ассигнаций и кричит, что вот, смотрите, это мои деньги, она украла их, сломала комод и украла! Это мои деньги!

Сколько раз репетировали этот кусок — все было нормально. Для всех, но не для Раневской. В какой-то раз она после своего обвинения вдруг… нюхает деньги и победно заявляет: «Это мои деньги! Они и сейчас еще пахнут нафталином!»

Этот кадр и вошел в фильм. Потому что он оказался самым убедительным, убедительной оказалась и хозяйка дома, для которой (вот такой, жадноватой) было очень даже естественно понюхать деньги. Вместе с тем Раневская придала образу хозяйки и немного больше человечности: ее героиня, хотя подспудно и уверена в краже домработницы, тем не менее желает убедиться, насколько это возможно, в своем предположении. Лично у нее есть только один способ: она знает, что ее деньги должны пахнуть нафталином, потому что в комоде им пахнет. И она нюхает деньги…

Способность Фаины Раневской привнести в любую сцену фильма или спектакля искренность, реалистичность была мгновенно замечена и оценена режиссерами. Ее не единожды приглашали в фильмы, где для нее и роли-то не было, но ее просили сняться в самом мелком эпизоде, очеловечить его, заставить зрителя поверить, приняв настоящую игру Фаины Георгиевны.

Однажды ее пригласили сняться в микроэпизоде — она должна была просто открыть дверь, встречая кого-то там. Она и распахнула дверь, встречая, как ей казалось, дорогих гостей. Каково же было потом удивление и негодование Раневской, когда она посмотрела отрывок уже вышедшего на экран фильма и увидела, что она открывает дверь и приглашает войти… работников НКВД! Но, перефразируем, из фильма кадра не выбросишь.