Борис Викторов - Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора

Что же показалось нам достоверным?

Ряд специалистов старой школы не скрывали и открыто высказывали свое отрицательное отношение к политике КПСС в области темпов и методов осуществления индустриализации. На шахтах и предприятиях нарушался технологический процесс производства и правила техники безопасности, что вело к авариям, снижению добычи угля и т. д.

Специалисты подтверждали связи с бывшими хозяевами шахт и предприятий Донбасса, эмигрировавшими за границу, получение от них денежных переводов, однако отрицали, что это было платой за вредительство или за передачу шпионских сведений.

Вместе с тем 23 подсудимых виновными себя в суде не признали. Многие из них заявили о необъективном ведении следствия и об оговоре. Подсудимый Ржепецкий, например, сказал: «Ужас как в одиночной камере, так и здесь преследует меня. Я не знаю, чем себя оправдать». Подсудимый Асевич утверждал: «Я подписал признание по принуждению. Давно нахожусь в „невменяемом состоянии"» и т. д.

Какой-либо проверки этих заявлений подсудимых сделано не было.

Между тем при дальнейшем ознакомлении с некоторыми материалами дела наши сомнения в объективности следствия возрастали. В обвинительном заключении, подписанном Н. В. Крыленко, руководившим следствием (заметим, он же поддерживал и обвинение в суде), утверждалось, что еще в 1922–1923 годы «некоторые буржуазные специалисты создали контрреволюционную вредительскую организацию в Шахтинском районе, которая была тесно связана с бывшими собственниками угольных предприятий Донбасса… Начиная приблизительно с 1924 года эта контрреволюционная организация широко развернула свою преступную деятельность. Причем с 1925 года она действовала под непосредственным руководством так называемого «Парижского центра»… Объектом вредительства было избрано новое строительство в Донбассе. Вредители затопляли шахты, ухудшали условия труда рабочих Донбасса, чтобы вызвать широкое недовольство последних. Ставка была сделана на срыв всей производственной работы Донбасса, что катастрофически должно было отразиться на экономическом положении и обороноспособности страны».

Если это так, то возникают вопросы: «Где все эти шесть лет было ГПУ и почему вовремя не пресекло вредительские действия?» Соответствующий опыт у ГПУ был: достаточно сослаться на пресечение в 20-х годах контрреволюционной вредительской деятельности монархистов (известная операция «Трест»).

Стало быть, позволили оформиться крупной контрреволюционной организации из специалистов старой школы, довели ее численность до десятков человек… В Москве, в Колонном зале Дома Союзов, состоялся широко разрекламированный судебный процесс над 53 вредителями — специалистами старой буржуазной школы.

Невольно создается впечатление: такой судебный процесс был нужен, тем более что целая группа арестованных была подготовлена дать показания, разоблачающие как их самих, так и товарищей по работе.

На сомнительную «искренность покаяния» обратили внимание суда защитники ряда подсудимых — известные адвокаты Московской губернской коллегии Малянтович А. П.[130], Долматовский А. М. и др. (всего в процессе участвовали 16 адвокатов). В своих выступлениях они отметили, что эти «покаяния» и «оговор других» со стороны подсудимых Березовского Н. Н., Казаринова А. И., Матова Ю. Н., Братановского С. П., Шаблуна Г. А., Бояршинова Н. П. появились в деле после длительного пребывания под следствием в ГПУ и содержания их под стражей, в одиночных камерах.

В какой-то мере смягчение наказания нашло подтверждение в том, что Специальное присутствие Верховного Суда Союза ССР в составе: председательствующий — Вышинский А. Я., члены — Васильев-Южин М. И., Антонов-Саратовский В. П., Курченко Н. А., Киселев С. Е., приговорив шестерых подсудимых из 11 к высшей мере наказания, нашло необходимым в самом приговоре записать:

«Специальное присутствие Верховного Суда Союза ССР считает необходимым поставить вопрос на усмотрение Президиума ЦИК нижеследующего содержания.

Значительное большинство осужденных по настоящему делу к высшей мере наказания еще в стадии предварительного следствия и на судебном следствии не только признали свою вину перед пролетарским государством, но и стремились раскрыть перед ним все обстоятельства совершенных ими тяжких преступлений.

Учитывая это обстоятельство, а равно и то, что большинство осужденных представляют собой квалифицированную техническую силу, которую возможно использовать в соответствующих условиях на практической работе, Специальное судебное присутствие Верховного Суда Союза ССР в отношении Березовского Н. Н., Казаринова А. И., Матова Ю. Н., Братановского С. П., Шаблуна Г. А. и Бояршинова Н. П. ходатайствует о замене им расстрела иной мерой социальной защиты».

Это ходатайство Президиум ЦИК удовлетворил. Высшая мера наказания была заменена на 10 лет лишения свободы и на 5 лет поражения в правах. В отношении остальных пяти осужденных к высшей мере наказания (Горлецкий Н. Н., Кржижановский Н. K.f Юсевич А. Ю.# Будный С. 3. и Бояринов Н. А.) приговор был утвержден и приведен в исполнение.

О недоказанности вины привлеченных к суду свидетельствует тот факт, что четверо подсудимых были оправданы. Вследствие малозначительности совершенного четверо приговорены к условным мерам наказания, девять — к заключению на срок от одного года до трех лет.

Среди оправданных были три гражданина Германии — В. Бадштибер, Э. Отто, М. Мейер — сотрудники фирмы «Кнапп», которая поддерживала взаимовыгодные отношения с нашей страной, поставляла и обслуживала специальные машины для угледобычи. Развертывая картину широкого контрреволюционного заговора на шахтах Донбасса, ОГПУ на недостаточно убедительных материалах арестовало названных выше немецких специалистов и обвинило их в соучастии во вредительстве.

В ходе предварительного следствия Бадштибер, Отто и Мейер категорически отрицали предъявленное обвинение.

Между тем Прокуратура РСФСР (обвинительное заключение утвердил Н. В. Крыленко) предала и этих трех немецких специалистов суду. На суде их невиновность стала очевидной, и суд вынес им оправдательный приговор. Никакого извинения принесено не было. Более того, председательствующий Вышинский А. Я., выступавший в печати об итогах этого процесса, промолчал о серьезной ошибке, допущенной в отношении необоснованного привлечения немецких специалистов к СУДУ» чем был нанесен ущерб нашим внешнеэкономическим связям, но в то же время «расхвалил» свой приговор[131].

Организаторы этого «громкого» судебного процесса несомненно преследовали цель «мобилизовать массы на повышение темпов индустриализации», «поднять бдительность» и т. д. Общественно-политическое значение этого процесса было поднято участием в нем четырех общественных обвинителей. Выступая в суде, они ссылались на полномочия тысяч рабочих и представителей новой технической интеллигенции. Клеймя позором преступные деяния подсудимых, совершенные «в угоду бывших собственников шахт и предприятий Донбасса», эти представители общественности требовали: «тяжелый меч пролетарского правосудия должен быть опущен на их головы», «антисоветская, антикультурная, предательская организация должна быть вырвана с корнем» и т. д.