Игорь Кон - 80 лет одиночества

Просидев и выступив на трех посвященных этой теме заседаниях РАО, я понял, что реального дела там не будет, его заменят пустые споры о соотношении «полового воспитания» и «сексуального просвещения». Попусту тратить время или идти на беспринципные компромиссы, вроде предложенной академиком Д. В. Колесовым замены права подростков на получение сексуальной информации «правом на незнание», нелепо. Разговоры, идущие у нас на эти темы с 1962 г., я считаю, грубо говоря, словоблудием, которым взрослому человеку и ученому заниматься невместно. В письме, переданном В. В. Давыдову 12 апреля 1997 г., я поставил точки над i и откровенно сказал коллегам, что думаю (на заседаниях я выражался более резко):

Вице-президенту Российской Академии Образования

В. В. Давыдову

Уважаемый Василий Васильевич,

ознакомившись с постановлением Президиума РАО от 28 марта 1997 г., в котором задача сексуального просвещения школьников подменяется их нравственным воспитанием с «элементами полового воспитания», сообщаю Вам, что я не согласен с этим решением и не могу участвовать в созданных на его основе Проблемном совете и рабочей группе. Я не являюсь специалистом «по выявлению оптимальных форм и методов нравственного воспитания школьников», а формулировка об «элементах полового воспитания» отбрасывает нас к началу 1960-х годов.

Свою принципиальную позицию по этим вопросам я неоднократно высказывал как в РАО, так и в средствах массовой информации.

Почти все мои многолетние исследования в области сексологии, гендерных проблем, психологии, социологии, антропологии и истории сексуального поведения и сексуальной культуры осуществлялись вопреки официальной советской идеологии и вне государственных структур. Похоже, что в этой области мало что изменилось.

Если какие-либо государственные или общественные структуры наконец поймут, что этим нужно заниматься всерьез, на уровне XXI, а не XIX века, и востребуют мои профессиональные знания, я готов помогать им в качестве независимого эксперта.

Академик РАО, действительный член Международной Академии сексологических исследований

С тех пор ни РАО, ни Минобразования по этим вопросам ко мне не обращались, хотя официальный научно-теоретический журнал РАО «Педагогика» в 2003 г. опубликовал мою острокритическую статью о состоянии нашей сексуальной культуры. Свою позицию я подробно изложил в ряде газетных статей, включая вышеупомянутую статью в «Известиях».

Время подтвердило мою правоту. В последних программных документах РАО, даже специально посвященных здоровью подростков, сексуальное просвещение вообще не упоминается. В условиях эпидемии ВИЧ и заболеваний, передаваемых половым путем (ЗППП), это молчание выглядит, мягко говоря, странно, но клерикализация российской науки и образования делает его вполне понятным.

Естественно, моя позиция вызвала эскалацию нападок. 30 января 2001 г. у меня была открытая публичная лекция в лектории МГУ на тему «Мужчина в меняющемся мире». Несмотря на студенческие каникулы, в зале собралось много людей, в том числе профессуры. Лекцию открыл ректор МГУ академик В. А. Садовничий. Сразу же после ее начала в разных концах аудитории поднялись 20–30 молодых людей бандитского вида, которые развернули плакаты типа «Вон Коня из МГУ» и лозунги гомофобного характера. Поднятый с помощью специальных инструментов шум не позволял говорить. Затем стали взрывать петарды, зал наполнился дымом, кто-то бросил в меня кусок торта. Все это снимали приглашенные хулиганами фотографы и операторы. «Нормальных» журналистов в зале не оказалось, скандала никто не ожидал, да и лекция была не о гомо– или какой-либо другой сексуальности, а о социальных проблемах маскулинности.

Это была откровенно заказная, проплаченная акция, участники которой не имели никакого отношения к МГУ. Сорвать лекцию им не удалось. Ни меня, ни аудиторию хулиганы не испугали. Все восприняли это как обыкновенный фашизм, который мы до сих пор видели только в кино, а теперь увидели воочию. После того как ректор вызвал милицию, одного из хулиганов задержали, остальные сбежали, а лекция была продолжена и спокойно завершена.

31 января информация об этом событии появилась в российском и международном Интернете. Экстренный выпуск № 19 социологического бюллетеня http://www.isn.ru/sociology/bulletin/19.rtf поместил обращение: «Уважаемые коллеги! То, что произошло с 30 января 2001 года на лекции профессора Игоря Кона в Московском Государственном Университете, случай беспрецедентный. Мы уверены – случившееся должно стать известным не только людям, лично знающим и уважающим И. Кона, но и более широкой социологической общественности России и других стран, в которых распространяется наш Бюллетень».

На этом история не закончилась. 8 февраля, когда я спокойно работал дома, мне позвонил снизу, от вахтерши, начальник районного угрозыска и сказал, что им сообщили о предстоящем взрыве и что под моей дверью действительно лежит подозрительный сверток, поэтому до приезда розыскной собаки я не должен подходить к дверям. Кинологи установили, что это лишь муляж взрывного устройства. Кроме того, на моей двери была намалевана звезда Давида, а на стене – «дьявольское» число 666. Милиция обещала начать расследование. Тем временем засветился и заказчик акции: фундаменталистская православная газета «Жизнь» опубликовала статью о скандале в МГУ, как негодующие студенты устроили бойкот нехорошему человеку, с двумя фотографиями. Спрашивается, откуда они их взяли, если «нормальной» прессы там не было? Милицию это не заинтересовало.

9 февраля мне позвонил анонимный «доброжелатель», который был полностью в курсе того, чем и как сделаны надписи на стене, и сказал, что, если я хоть что-нибудь напечатаю об этой истории, меня неотвратимо ждет жестокое убийство, приговор уже вынесен и будет приведен в исполнение автоматически. Подобные звонки повторялись несколько раз. Милиция эту информацию проигнорировала, но она появилась в Интернете, «Московском комсомольце» и петербургском «Часе пик». Заметка в «МК» называлась «Тортом по сексу. Фашиствующие отморозки решили “лечить” нашу мораль», а питерский еженедельник вынес на первую полосу лозунг «Бей академиков, спасай Россию!» Снимки моей разукрашенной стены появились на экране ТВ (программа «Времечко»), а затем и на страницах нескольких крупных европейских газет. Стали звонить встревоженные друзья и коллеги (преимущественно социологи, остальные Интернетом не пользовались, причем соотечественники старались поддержать мое гражданское мужество, а западные коллеги, с присущим им индивидуализмом, который у нас ассоциируется с равнодушием, просто советовали беречься).