Дебора Макдональд - Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев

Несколько дней спустя на своей квартире Локарт во второй раз принимал латышского офицера с нездоровым цветом лица по фамилии Смидкен. На этот раз его молодой товарищ отсутствовал; вместо него был мужчина более зрелого возраста, «высокий, мощного телосложения», с «резкими чертами лица и тяжелым, стальным взглядом». Он представился как полковник Э. П. Берзин, командир латышского особого полка легкой артиллерии – одного из подразделений «преторианской гвардии», задачей которой была охрана Кремля. Он поговорил со Смидкеном, и они договорились, что его коллег-офицеров можно убедить действовать против правительства большевиков, если будут выбраны правильные стимулы. Более того, у них, безусловно, не было намерения воевать против сил союзников[315].

На следующий день Локарт проконсультировался со своими оставшимися коллегами-союзниками – американским и французским генеральными консулами Девиттом С. Пулем и Фернаном Гренаром. (И хотя они так же, как и Великобритания, входили в Антанту, большевики гораздо менее жестко реагировали на них, особенно на американцев.) Оба консула одобрили этот план, и в тот же день Гренар и Локарт встретились с полковником Берзиным. На встрече также присутствовал Сидней Рейли, который возвратился в Москву из Петрограда; причем его фиктивное положение в ЧК все еще сохранялось. Теперь он носил агентурный псевдоним Константин.

Берзина спросили, с помощью чего можно вести подрывную работу в латышских полках. Его ответ был прост: деньги. Хватит трех-четырех миллионов рублей. Локарт и Гренар договорились обсудить эту сумму. Они также пообещали, несмотря на отсутствие поддержки со стороны их правительств, полное самоопределение Латвии в случае поражения Германии и краха большевизма[316]. Задачей Берзина было помешать использованию латышских подразделений против десанта генерала Пуля; без их вмешательства даже этот жалкий отряд смог бы соединиться с чехами и взять Вологду. С этой целью Локарт выдал Берзину подписанные документы, которыми должны были воспользоваться выбранные латышские офицеры в качестве паспортов для предъявления англичанам, чтобы проинформировать генерала Пуля об этом плане.

Если бы Локарту пришло в голову, что теми маленькими клочками бумаги с его подписью он потенциально вкладывает смертельное оружие в руки своих врагов, это бы его не остановило.

Рейли предложил дополнительный план: подкупить латышские полки в Москве и Кремле, устроить государственный переворот и арестовать Ленина и Троцкого. Локарт и Гренар наотрез отказались иметь дело с таким опасным планом. Во всяком случае, так позже утверждал Локарт. Он также говорил, что это был последний раз, когда он видел Сиднея Рейли, и его участие в латышском заговоре, которое заключалось в придании ему поступательного движения, чтобы потом передать для управления Рейли, на этом и закончилось[317]. Фактически Рейли вернулся в подполье, введя в заговор своего коллегу – агента SIS Джорджа Хилла, скрывавшегося в Москве. Они начали создавать сеть для сбора разведывательной информации в Москве и ее окрестностях и строить планы использования латышей с целью осуществления обезглавливающего государственного переворота, который Локарт якобы запретил. Локарт полностью сохранял контакты с Рейли и Хиллом и их агентами и имел надежные шифры SIS, чтобы они могли связываться с ним[318].

Локарт вступил в чрезвычайно опасную игру. Его роль в заговоре с целью подрыва верности латышских стрелков большевистскому режиму позднее – с точки зрения истории – станет почти незаметной. Но в тот момент у него не было такой роскоши, как тайное убежище, которым обладали и Рейли, и Хилл. Он был полностью на виду и надеялся лишь на то, что остатки дипломатического статуса уберегут его. Но если большевики раскроют, в чем он участвует, этот статус не даст ему никакой защиты.

Пока все это происходило, Мура оставалась на заднем плане. Пелена секретности, которой были окутаны все участники событий, полностью скрывала ее. Если она и присутствовала в квартире, в которой Локарт встречался с Рейли, Берзиным и Смидкеном, никто никогда не писал об этом. Также никогда нигде не отмечалось, учуял ли ее чувствительный к интригам нос, что происходит вокруг. Еще меньше было указаний на то, была ли она все еще связана с ЧК и если да, то была ли передана какая-либо информация из квартиры, находящейся в доме номер 19 по Хлебному переулку, в мрачные кабинеты Большой Лубянки, 11 из ее прелестных ручек.

Она и Локарт продолжали жить частной жизнью, полной любви, в промежутках между политическими беспорядками. Случались дни, когда можно было расслабиться в садах обезлюдевшего британского консульства, где англичане, французы и американцы играли в футбол.

И по-прежнему была ночная жизнь. Однажды вечером, пытаясь воскресить память о дне рождения Гая Тэмплина, Локарт и Мура вместе с Хиксом поехали в Петровский парк, где находились ночные рестораны. К сожалению, «Стрельна» была закрыта. Они нашли хозяйку – старого и доброго друга Локарта Марию Николаевну, которая жила на даче поблизости. «Она горько плакала из-за нас», – вспоминал потом Локарт, и, спев несколько их любимых цыганских романсов слабым печальным голосом, попросила их остаться с ней: «Она видела трагедию, которая ждала нас впереди». Локарт был расстроен ее словами и ее настроем, и его преследовали воспоминания об их расставании «под хвоей Петровского парка, когда полная луна отбрасывала призрачные тени вокруг нас. Мы больше никогда ее не видели»[319].

Пока Локарт и Мура предавались страсти и предвкушали совместную жизнь с их будущим ребенком, пока он и его коллеги строили заговоры, они находились под пристальным наблюдением.

После встречи заговорщиков на квартире Локарта латышские офицеры Смидкен и полковник Берзин пошли через центр Москвы к печально известному зданию на улице Большая Лубянка, где Берзин по всей форме отчитался перед заместителем начальника ЧК и соотечественником Яковом Петерсом. Правда состояла в том, что полковник Берзин не был недовольным латышским офицером, он был честным и порядочным человеком, всецело верным правительству большевиков. По приказу ЧК он пошел со Смидкеном на встречу с Локартом.

И сам Смидкен был не потенциальным бунтовщиком, а сотрудником ЧК, настоящее имя которого было Ян Буй-кис. И он, и его сообщник, с которым он в первый раз пришел к Локарту, – человек, назвавшийся фамилией Бредис, настоящее имя которого было Ян Спрогис, – с самого начала получили инструкции Петерса и его начальника – Феликса Дзержинского.