Комиссар Дерибас - Владимир Дмитриевич Листов
— Я тоже. — Ольга помрачнела.
— На работе возьми отпуск. Скажи, что заболели родители. О деньгах не беспокойся, я возмещу…
— А что скажу брату Ивану?
— То же самое, что поедешь к отцу с матерью. На обратном пути заедешь к ним.
Ольга долго думала. Она знала, что может отказаться. А что скажет Женя? Ведь тогда, после беседы с Романишиным, он был доволен. «Возьму, а потом расскажу ему».
— Кому письмо?
— Ерыгину. В рыболовецкую артель на острове.
— Давайте. Только это будет последний раз…
— Хорошо, Оля. А на словах передай, что приедет Мишка Синегубый. Поняла?
— Да.
— На обратном пути, когда заедешь к отцу, дашь мне знать.
Ольга молча кивнула.
— Только ты помалкивай… Чтобы никому, даже Ивану. Поняла?
— Поняла.
Ольга торопливо вернулась на автобусную остановку.
Когда Ланговой рассказал об Ольге, о своих отношениях с ней, о Романишине Невьянцеву, тот спросил:
— Вы намерены жениться?
— Да. Люблю я ее.
Невьянцев встал, походил по кабинету, о чем-то думая.
— А если мы предложим вам выполнить одно поручение. Это поручение может затянуться…
— Я готов. Но как же с Ольгой?
— Мы дадим вам комнату. Потом, когда настанет время, я поговорю с вашей женой. Она будет вас ждать?
— С женой? — усмехнулся Ланговой. — Ведь я не говорил с ней еще о женитьбе, а вы спрашиваете, будет ли ждать…
— Хорошо. Поговорите с Ольгой. И, если у вас будет все в порядке, познакомьте меня с ней. Тогда и решим вопрос о командировке. Пока мы должны кое-что подготовить… Кстати, вы знаете, кто такой генерал Сычев, письмо от которого Ольга привезла Романишину?
— Нет.
— Это большая птица! Он является одним из главарей дальневосточного филиала эмигрантской диверсионной организации «Братство русской правды». На него делают большую ставку японские милитаристы. Вам я могу об этом сказать.
Вечером того же дня Невьянцев докладывал Дерибасу:
— По плану, который вы утвердили, мы направили по следам Куксенко надежных людей, которым удалось установить связь с пособниками бандитов. Один из них указал район расположения банды. Командир нашей группы послал своего курьера для переговоров с главарем банды, но Куксенко от переговоров уклонился. Наши возвратились ни с чем.
«Стреляный волк!» — подумал Дерибас и сказал:
— Нужно придумать что-то другое…
— Послать воинское подразделение и разгромить! — предложил Невьянцев.
— Куксенко все время держится вблизи границы. Если его прижмут — уйдет в Китай. Думаю, что разгромить его на этот раз не удастся… Снова организует банду и вернется сюда. Чтобы этого не случилось и чтобы покончить с бандой, есть еще один вариант с использованием Лангового.
В два часа ночи, когда Дерибас устал от решения оперативных вопросов, он сдвинул папки с делами на край большого стола, за которым сидел, достал из ящика стола верстку новой книги и углубился в чтение, Читал не больше получаса, он был настолько увлечен, что не услышал, как в кабинет к нему вошел его заместитель — Семен Израилевич Западный. И только тогда, когда Западный негромко поздоровался, Дерибас оторвал глаза от текста и ответил:
— Добрый вечер, Семен Израилевич. Присаживайся.
Дерибас не видел своего заместителя весь день, так как Западный выезжал по срочному делу в один из пограничных районов. Высокого роста, статный, всегда подтянутый, Семен Израилевич пользовался большим авторитетом у чекистов Дальнего Востока как мастер оригинальных, хорошо продуманных чекистских операций, приносивших успех. Старый коммунист, участник партийного подполья в Одессе в период гражданской войны, отличался справедливостью и внимательным отношением к своим товарищам.
Западный сел к столу, закурил.
— Ты что читаешь, Терентий Дмитриевич?
— Да вот, только что получил верстку книги Макаренко. Попросили прочитать ее до выхода книги. Ты слыхал о нем?
— Нет.
— В бытность мою начальником секретного отдела О ГПУ в Москве мне часто по делам приходилось ездить в Харьков. Несколько раз посещал коммуну имени Дзержинского, где занимаются перевоспитанием малолетних преступников. Особенно отличается своим методом Макаренко. Ему удалось добиться поразительных результатов. Теперь он написал, книгу о своей работе — «Педагогическую поэму». Ведь это замечательно! Ты еще не раз о нем услышишь.
— Дай почитать.
— Вот закончу и дам тебе. — Дерибас положил верстку обратно в стол. — Как дела в районе?
— Группа кулаков во главе с бывшим казацким урядником Приезжих активизировала свою деятельность. Различными угрозами они пытаются завербовать новых участников. С нашим уполномоченным в районе мы разработали план мероприятий. Завтра этот план будет тебе доложен.
— Хорошо. Семен Израилевич, ты в курсе дел с бандой Куксенко?
— Да. Невьянцев мне докладывал.
— А Лангового помнишь? Пограничника, который помог задержать Белых?
— Конечно. Помню хорошо. А что с ним?
— С ним ничего. Сейчас он здесь, на курсах. Как ты думаешь, справится ли Ланговой с новым поручением?.. — И Дерибас изложил свой план.
— Справится. А мы поможем.
* * *
События нарастали с каждым часом, и у чекистов едва хватало суток, чтобы успеть отреагировать на самые важные.
По поручению Невьянцева сотрудники установили, что настоящая фамилия арестованного Белых — Домрачев, что проживал он вместе с семьей в Никольск-Уссурийске. Был офицером царской армии, при меркуловском правительстве служил в городской управе. Во время наступления Красной Армии бежал в Маньчжурию.
Навести после этого справки о его семье не представляло сложностей. Соседи по дому утверждали, что жену и дочь увели чекисты и с тех пор о них нет никаких сведений. Но, как оказалось, жена и дочь уехали к родителям жены в Петропавловск.
Дерибас любил говорить, что чекист должен быть сдержанным и рассудительным, часто повторял слова Дзержинского, что у чекиста должна быть холодная голова, но сам был человеком эмоциональным. Может быть, эти черты характера развились в нем в результате тягот, выпавших на его долю: ссылок, ранений, участия в боевых операциях. Он быстро закипал, когда слышал ложь, когда видел несправедливость. Но Дерибас обладал одним ценным качеством: никогда не принимал окончательных решений в минуты возбуждения. Он мог кипеть, негодовать, кричать и ругаться, но выводы делал только тогда, когда остывал. Все взвешивал и несколько раз проверял правильность готовящегося решения.
Так было и сейчас. Совсем недавно он был полон негодования по отношению к Белых, был готов отдать его под суд, предугадывая решение… Но, внимательно выслушав Невьянцева, который доложил ему все материалы, собранные за последние дни, приказал:
— Вызвать сюда жену и дочь. Оплатить расходы по их поездке. Свидание устроим у меня.
А вскоре летние муссоны принесли с собой в Хабаровск влагу. Несколько дней подряд шли проливные дожди, и вода в Амуре сильно поднялась. В один из таких дней, когда все небо заволокли тяжелые черные тучи, Дерибас прикрыл
