Ханс фон Люк - На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939-1945
Наши бронетанковые патрули разработали собственную тактику «поимки в сети»: на ровной местности, где видимость доходила порой до 20 километров, мы строили свои быстрые четырехосные бронемашины охватным серпом и заманивали в него британские «хамберы», чтобы захлопнуть западню с двух сторон. Обычно тактика срабатывала, хотя, случалось, мы теряли отдельные бронемашины под огнем более мощных пушек «хамберов».
Ко мне привели первых пленных, и некоторые из них приветствовали меня словами:
– С новым свиданьицем, разведка.
Британцы не расставались со своим чувством юмора ни в каких ситуациях. После недолгих расспросов мы выяснили, что главная задача британских батальонов – не дать нам перерезать артерии снабжения Монтгомери нападениями на них из пустыни.
Однако более интересным оказалось то, что сообщил молодой офицер, который тут же пожалел о том, что раскрыл рот. Группе дальнего действия в пустыне майора (позднее подполковника) Стерлинга поручили отыскать путь для того, чтобы провести целую британскую танковую дивизию через горную местность дальше на юг. С такого момента началась наша так называемая «охота на Стерлинга». Иногда нам попадались следы колес, оставить которые могли только его бронеавтомашины разведки. Но вновь и вновь этим хитрецам удавалось избежать столкновений.
Пару недель спустя дозорным посчастливилось захватить сбившуюся с пути командирскую машину Группы дальнего действия в пустыне. Так в руки нам попала карта, на которой был обозначен весь маршрут, по которому британцы намеревались провести в тыл нашим подготовленным позициям целую танковую дивизию. Благодаря этой карте Роммелю удалось спасти от угрозы окружения некоторые части Африканского корпуса.
Со временем мы узнали имена командиров двух британских разведывательных батальонов. Моя фамилия тоже нередко звучала у противника – частенько пленные говорили мне:
– Так вот вы какой, майор фон Люк. Мы тоже ловили вас, да не получилось.
В то время как вся армия «Африка» прилагала титанические усилия, чтобы в порядке осуществить отход через Киренаику, мы с нашими четырьмя батальонами имели возможность три недели действовать на полной воле, не тревожимые танками и самолетами противника.
Мы даже разработали своего рода традицию. Где-то около пяти вечера разведывательные дозоры начинали сворачиваться, чтобы вовремя добраться до базы, потому что на лишенной даже деревьев, не говоря уже о каких-либо других ориентирах, местности найти путь к месту расположения было просто невозможно. С целью избежать обнаружения нашего лагеря неприятелем подавать световые сигналы разрешалось только в самом крайнем случае. Оба британских батальона поступали аналогичным образом, а потому после 17.00 вся разведывательная и вообще боевая активность затухала, чтобы возобновиться с рассветом следующего дня.
– Мы могли бы договориться с британцами о перемирии начиная с 17.00 и до утра, – пошутил я как-то, обращаясь к стоявшим рядом.
– Почему бы нет? – подхватил лейтенант Венцель Людеке, офицер резерва, ранее работавший на киностудии UFA помощником режиссера. – В конце концов, – продолжал он, – юмора у британцев не отнять. Надо хотя бы предложить им.
На помощь нам пришел случай. Как-то вечером, когда все отряды уже возвратились, меня навестил мой начальник разведки.
– Королевский драгунский полк на связи, – сообщил он, – хотят поговорить с вами.
– Привет, это Королевский драгунский. Может быть, вам покажется необычным такое обращение по рации, но сегодня вечером у нас пропал лейтенант Смит со своим отрядом. Он, часом, не у вас? Если да, то как у них дела?
Одному из наших патрулей посчастливилось взять в плен нескольких солдат противника. Как выяснилось, это действительно оказался лейтенант Смит со своим отрядом.
– Да, он у нас. Никто из них не ранен. Они передают привет семьям и друзьям, – затем последовало мое контрпредложение: – Можем ли и мы обращаться к вам и в 11-й гусарский, если кого-нибудь недосчитаемся?
– Разумеется, всегда рады будем помочь.
Прошло всего несколько дней, прежде чем мы выработали «джентльменское соглашение»:
– Ровно в 17.00 все враждебные действия приостанавливаются. Мы прозвали это «чаепитием»[78]. – В 17.05 мы и британцы будем выходить друг с другом на связь открыто, чтобы «обменяться новостями», в том числе и относительно пленных.
Вообще-то, с расстояния где-то в 15-20 километров мы часто слышали, как британцы растапливают свои печки и готовят чай. Соглашение соблюдалось обеими сторонами до тех пор, пока обстоятельства не развели нас в Тунисе. Пленным нередко приходилось оставаться у нас по несколько дней, пока не прибывала следующая колонна снабжения и их можно было отправить в тыл. Мы делились с ними чем могли из своего небогатого пищевого довольствия.
Однажды вечером, когда мы настроили рации на волну Белградской радиостанции и стали слушать «Лили Марлен», некоторые из пленных принялись подпевать.
– Там, у себя, мы тоже каждый вечер слушали «Лили Марлен», – признались они. – Уже есть английская версия. Монти строго-настрого запретил ее, но нам нравится и мелодия, и сентиментальные слова.
Французы и американцы тоже слушали ее, как выяснили мы позднее. Она каким-то образом облегчала всем жизнь.
Наше «соглашение о перерыве на чай» имело интересные последствия. Как-то вечером доставили двух пленных, захваченных в пустыне. Высокого, светловолосого молодого лейтенанта и его водителя привели ко мне. Лейтенант-англичанин оказался этаким заносчивым снобом. Он лишь назвал мне свой служебный номер и больше ничего.
Я попытался втянуть его в разговор, стал рассказывать о своих поездках в Лондон, о друзьях, в том числе и о капитане Гвардейских гренадеров. Постепенно лейтенант «оттаял», и выяснилось, что он племянник одного из совладельцев сигаретной компании «Плейерс». Мои офицеры наперебой зашептали, и я не смог сдержать смеха.
– Лейтенант, что бы вы сказали, если бы я предложил вам обменять вас с водителем на сигареты? У нас сейчас с ними как раз туговато.
– А что, неплохо, – ответил он.
– Как вы сами думаете, на какое количество вы тянете? Что предлагать вашему командиру?
С ответом он не колебался:
– Миллион штук. 100 000 пачек.
Мой офицер радиосвязи вызвал полк Королевских драгун и передал им предложение.
– Подождите, пожалуйста, мы сейчас ответим, – услышали мы. Затем через несколько минут: – К сожалению, у нас у самих в данный момент ощущается нехватка сигарет. Можем предложить только 600 000 штук. Согласны?
