А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой отечественной

Необходимо было решать сложные задачи, связанные с обеспечением связи в прифронтовой полосе, которая все ближе подходила к жизненно важным центрам страны. Разрушения вражеской авиацией узлов и линий связи превзошли самые мрачные предположения. Как эффективно организовать восстановительные работы? Ремонтно-восстановительные бригады с этой задачей справиться не могли. К тому же из-за призыва в армию на объектах связи становилось все меньше квалифицированных кадров.

В сознании Пересыпкина зрела, как он ее назвал, «дерзкая» идея: создать специальные воинские формирования – военно-восстановительные батальоны связи. «Дерзость» ее состояла в том, что эти батальоны, по замыслу Пересыпкина, должны были подчиняться штатскому Наркомату связи и им же комплектоваться. Последнее дало бы возможность сосредоточить в батальонах и использовать по специальности квалифицированные кадры связистов. Заместители Пересыпкина и другие руководящие работники наркомата горячо поддержали и во многом дополнили эту идею. Но для ее реализации необходимо было решение правительства.

Безотлагательно требовалось решить и другой замысел, связанный с обеспечением живучести Московского узла связи. Это было большое и сложное хозяйство: Центральный телеграф, центральная междугородная телефонная станция, несколько радиоцентров и радиовещательных станций, городские АТС, радиотрансляционные станции и многое другое. Словом, в Москве были сконцентрированы важнейшие узлы государственной и военной связи. И все они были весьма уязвимы с воздуха. После войны Пересыпкин прочитал в военном дневнике начальника генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии Ф. Гальдера: «Значение Москвы как центрального узла русской системы связи. Если этот узел будет парализован, вся русская сеть связи окажется нарушенной». Но и тогда, в июле 1941 года, было ясно, что противник хорошо понимает значение Московского узла связи и предпримет все возможное, чтобы вывести его нз строя.

В какой-то мере сложившееся положение мог облегчить запасной узел связи, строительство которого было начато еще до войны. Пересыпкин всячески форсировал его сооружение. Но он мог лишь разгрузить Московский узел, но не заменить его в случае необходимости полностью. А такая необходимость становилась все более очевидной. Фронт приближался к Москве, а это многократно увеличивало возможность вражеской авиации: она могла производить больше самолето-вылетов, привлекать к налетам на советскую столицу не только армады бомбардировщиков дальнего действия, но и фронтовые авиационные соединения.

Было ясно, что узлы связи нужно отдалить от вероятных районов наиболее интенсивных налетов вражеской авиации и рассредоточить. Но как это сделать, причем быстро? Вопрос этот обсуждался руководящими работниками наркомата неоднократно. И выход нашли: соорудить в окрестностях Москвы кольцевую линию связи с вспомогательными узлами – Север, Восток, Юг, Запад. Если бы вражеской авиации удалось вывести из строя Центральный телеграф, то эти узлы обеспечили бы связь столицы на важнейших направлениях: и с фронтами, и с тыловыми районами страны.

Были и другие вопросы, требовавшие срочного правительственного решения. И Пересыпкин ежедневно звонил Поскребышеву, добиваясь приема у Сталина. В конце концов это удалось. Сталин несколько минут слушал доклад Пересыпкина, затем спросил: «А что требуется? – И, пододвинув стопку бумаги, сказал: – Пишите».

Нужд было много, но Пересыпкин старался написать главное и кратко. Прочитав записку, Сталин наложил резолюцию: «Согласен».

Вскоре было принято правительственное решение о числе других мероприятий в нем имелся пункт, согласно которому Наркомату связи разрешалось сформировать три ремонтно-восстановительных батальона. Численность каждого из них была установлена в 500 человек. Наркомат связи должен был укомплектовать их специалистами, а весь остальной личный состав, автотранспорт и другое имущество выделялись Наркоматом обороны. Батальоны зачислялись на все виды довольствия Красной Армии.

Три батальона – это менее чем скромно. Но эффективность их деятельности сразу же оказалась столь высокой и очевидной, что вскоре были созданы такие же батальоны в Ленинграде, затем в других городах. К концу 1941 года Наркомат связи располагал уже «собственным войском» – прибавилось еще 10 батальонов, укомплектованных лучшими специалистами предприятий связи. Более чем наполовину они состояли из инженерно-технического состава.

В дальнейшем количество восстановительных частей и подразделений Наркомата связи намного увеличилось. Расширялась и их задача. Они строили и восстанавливали разрушенные противником узлы и магистральные линии, несли эксплуатационную службу на линиях связи, использовавшихся Генеральным штабом, обслуживали трансляционные и усилительные узлы.

Еще до того как вражеская авиация стала совершать налеты на Москву, было завершено строительство запасного узла связи. Надежно защищенный от бомбежек, он во многом дублировал Центральный телеграф, междугородную и городские автоматические телефонные станции. Затем в кратчайший срок была проложена кольцевая линия с вспомогательными узлами – Север, Восток, Юг, Запад. Теперь Московский узел связи практически был неуязвим для вражеской авиации. Это было большим успехом Наркомата связи.

В ночь на 22 июля в разгар совещания руководящих работников наркомата неожиданно была объявлена воздушная тревога – первая в Москве и потому особенно запомнившаяся. Участники совещания спустились в бомбоубежище, оборудованное в подвале здания наркомата, и продолжали работать. Но первый налет вражеской авиации взволновал. Пересыпкин приказал помощнику выяснить обстановку на предприятиях связи Москвы. Уже под утро сообщили, что на территорию Октябрьского передающего радиоцентра упало большое количество зажигательных и несколько фугасных бомб. Загорелось одно из зданий центра. Больше всего на Октябрьском радиоцентре пострадали антенные устройства. Повалилась одна мачта, перепутались провода.

Целый день Иван Терентьевич вместе со своими заместителями и другими ответственными работниками наркомата был занят разработкой дополнительных мероприятий по обеспечению живучести важнейших объектов связи Москвы на случай дальнейших налетов вражеской авиации. Тогда впервые встал вопрос о судьбе московских радиостанций. Вывод их из строя грозил серьезно нарушить радиовещание в стране.

В эти сутки Пересыпкину так и не удалось поспать; накурившись, он отказался от обеда, а когда поздно вечером решил наконец перекусить, позвонили из приемной Сталина. Ему надлежало явиться к Верховному немедленно. В приемной Сталина находился начальник Управления связи Красной Армии генерал-майор войск связи Н. И. Гапич. Пересыпкин хорошо знал его, уважал как высокоэрудированного, опытного организатора армейской связи. Гапич выглядел грустным, подавленным.