Мария Панкова - 50 знаменитых прорицателей и ясновидящих

Игумен монастыря встретил Илью с радостью. Он почувствовал, что юноша не ищет праздной (как казалось многим) жизни в монастыре, не пытается забыть несчастную любовь, а пришел именно потому, что чувствует в себе призвание. После недолгого периода послушания Илья принял постриг, а вместе с ним новое имя – Иринарх. Узнав об этом, в монастырь пришел Агафоник и некоторое время жил там. Сам купец не мог принять постриг – он был связан множеством обязательств в миру, но зато мог искренне порадоваться за своего друга. В конце концов он стал собираться в обратный путь, а Иринарх пошел проводить его. На обратном пути он размышлял, в какой обители он достигнет спасения. Самыми известными в то время были Кириллов Белозерский и Соловецкий монастыри. Но тут ему послышался голос: «Не ходи ни в Кириллов, ни на Соловки, здесь спасешься!» Иринарх начал сомневаться – а не послышалось ли ему, и тот же голос еще дважды повторил: «Здесь спасешься!» Тогда он понял, что ему было откровение свыше, и больше уже не помышлял о других обителях.

Дни и ночи Иринарха проходили в посте, молитвах и трудах. Сначала игумен назначил ему послушание в пекарне, позже – в пономарской службе. Молодой монах старался исполнить любую работу как можно лучше, но главной своей задачей считал молитву. Он всегда выстаивал службу до конца, не присаживаясь, и не пропускал ни одного богослужения. Вскоре он достиг состояния непрерывной молитвы. И удостоился нового чуда. Как-то раз Иринарх шел по своим делам и увидел босого странника. Он сжалился над ним и обратился к Богу с молитвой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, сотворивший небо и землю и первого человека, прародителя нашего Адама, по образу Своему, и почтивший его теплотою в святом рае, да будет воля Твоя святая со мною, рабом Твоим: дай, Господи, теплоту ногам моим, чтобы я мог помиловать сего странника и дать с себя сапоги на ноги его!». Об этом удивительном феномене упоминали многие подвижники: кожа становится нечувствительной к морозу, и человек сколь угодно долгое время может ходить босиком по снегу или ледяной воде без ущерба для здоровья. Отдав сапоги нищему, Иринарх почувствовал это тепло и с тех пор стал ходить без обуви. Игумен же воспринял это как проявление гордыни и стал приучать молодого монаха к смирению. То он велел ему молиться на улице, напротив оконца кельи, то отправлял подолгу звонить на колокольне. В принципе, это была обычная практика: монах должен был целиком и полностью избавиться от проявлений своей собственной воли, чтобы получить возможность вершить волю Божию. Однако долгие молитвы на морозе и дополнительные послушания не вразумили Иринарха. Он кротко, без единого слова шел выполнять очередное распоряжение игумена, но отказался обувать новые сапоги… Как последнее средство игумен испробовал голод: три дня Иринарх провел в заключении без воды и пищи, но остался тверд в своем решении. Тогда ему было позволено вернуться к обычным послушаниям. Так и ходил он зимой и летом без обуви, вызывая недоумение прихожан и раздражение игумена. Только раз он обморозил ноги – когда услышал, что в Ростове осудили невиновного, и босиком в лютый мороз поспешил ему на помощь. После этого Иринарх три года мучился от ран на ногах, но потом получил чудесное исцеление. Игумен, видя упорство Иринарха, все-таки нашел для него метод вразумления: отправил на работы вне монастыря. Теперь молодой подвижник был лишен возможности бывать в церкви так часто, как ему хотелось, и решил все же оставить обитель.

Новым пристанищем Иринарха стал Авраамиев Богоявленский монастырь, находившийся в Ростове. Там ему понравилось больше: братия встретила радостно, архимандрит благословил стать келарем, теперь он мог посещать все службы… Одно только смущало Иринарха: монахи и служители буквально истощали монастырское достояние, каждый брал то, что считал нужным. Выросший в крестьянской семье Иринарх только вздыхал: «Преподобный Авраамий, не я твоему монастырю разоритель!» Как-то во сне ему явился сам преподобный Авраамий и утешил его. Он сказал, что по его молитве монастырские запасы не оскудевают, а Иринарху посоветовал давать всем припасы без ограничения. Было у него и еще одно видение: стоя на литургии, он, как и много лет назад, внезапно заплакал. Не стало Ирины… После похорон матери Иринарх вновь решил сменить обитель. На сей раз причиной его ухода были не гонения, а чрезмерный почет – ему казалось, что келарь – слишком высокая должность, ему хотелось послушания, которое больше способствовало бы смирению.

Иринарх перешел в ростовский монастырь святого Лазаря. Три с половиной года он провел в уединенной келье, смиряя плоть. Иногда он ничего не ел по нескольку дней и постоянно молился. Единственным его посетителем был преподобный Иоанн юродивый, с которым Иринарх вел духовные беседы. В затворе он вспоминал монастырь Бориса и Глеба и с горечью говорил: «Святые страстотерпцы Борис и Глеб и вся монастырская братия! Есть у вас в монастыре много места, а мне грешному места нет». Во сне явились ему эти святые и велели возвратиться в монастырь. Проснувшись, Иринарх узнал, что за ним пришел старец из Борисо-Глебского монастыря с наказанием от нового настоятеля Варлаама вернуться в обитель.

Поначалу не обошлось без наветов: Варлаама «поставили в известность» о якобы строптивом характере Иринарха, но он отнесся к наветам философски, благословил возвращенного монаха на затвор в отдельной келье и не стал ему мешать. Иринарх сковал себе железную цепь в три сажени длины и приковался к деревянному стулу. Все движение его ограничивалось только длиной этой цепи. Он наложил на себя и другие железные тяжести и трудился в них в поте лица. За этот подвиг ему пришлось выслушать от братии немало насмешек, но он лишь грустно улыбался в ответ. Что значат людские слова, если он решил достичь Царствия Небесного! Вскоре у него появился ученик, который стал жить вместе со старцем в келье и под его началом молиться. А потом случилась и еще одна радость: зашел в гости давний его друг, юродивый Иоанн по прозванию Большой Колпак. Он посоветовал Иринарху сделать сто крестов весом по «полугривенке» и носить их. Иринарх было отказался, сославшись на бедность, но юродивый только усмехнулся: Бог поможет… И еще многое было сказано тогда в уединенной келье монастыря, в том числе – знаменитая фраза о грядущих испытаниях, ожидающих святого: «Не дивись тому, что так будет с тобою; устами человеческими невозможно выразить или исписать всего. Бог даст тебе коня, и на том от Бога данном коне никто, кроме тебя, не сможет ездить и сесть на твоем месте после тебя». И еще одно пророчество Иоанна запомнилось Иринарху: за беспробудное пьянство на русскую землю будут посланы полчища иноземцев.