Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

В особенности Эмилио раздражали религиозные догмы. Он считал себя христианином в самом широком смысле слова, а когда был в Палестине, то оказался глубоко тронут возможностью пройти по следам Иисуса Христа, однако рассказ о Палестине в «Hacia tierras viejas» показывает, что он сомневался в божественной природе Христа. «Церковь, именующая себя твоей, уходит от тебя все дальше и дальше, — писал Эмилио, — так же далеко, как и любой человек, исказивший твой образ настолько, чтобы называть тебя Богом». Однако враждебность, с которой Эмилио относился к официальной церкви, коренилась не столько в теологии, сколько в представлении о церкви как о политическом институте. Палестина была для него местом, где зародилась «доктрина мира и братства всех народов, во имя которой ее самозваные толкователи и охранители неустанно проливали кровь и насаждали [свою веру] силой, а не убеждением и любовью, освященными мученичеством ее основателя».

Эмилио считал, что католическая церковь на Кубе стала орудием репрессивной колониальной власти. Одно из самых яростных его антиклерикальных выступлений датируется августом 1910 года, когда он написал мэру Баямо письмо с протестом против решения задействовать местную церковь в мемориальной церемонии в память Франсиско Агилеры, героя первой войны за независимости, который сражался рядом с другом Эмилио плантатором Мануэлем де Кеспедесом. «Вспомните, что эта самая католическая церковь — от Рима до приходских священников здесь, на острове, только и исключительно проклинала борцов за свободу!» — негодовал Эмилио.

Вспомните, что они были неумолимее действующей армии, вспомните, что они никогда не взывали к милосердию, вспомните, что они поносили Кеспедеса и Агилеру, вспомните, что они не молились за них, когда те погибли в бою, вспомните, что они никогда не выступали против смертных приговоров, более того, даже приветствовали их!

Однако в том же письме мэру Баямо Эмилио писал, что некоторые из тех, кто отрицает «официальный культ», исповедуют религию «собственного внутреннего храма».

Видимо, он имел в виду самого себя. Для Эмилио главным вопросом всегда оставалась свобода — потому он и протестовал против любых ее ограничений, от самодурства властей до запретов выражать свои мысли и чувства.

К 1919 году продажи и прибыли устойчиво росли из месяца в месяц, и партнеры Бакарди решили, что пора реорганизовать фирму и превратить ее в акционерное предприятие под названием «Compañía Ron Bacardi, S.A.» («Корпорация «Ромовая компания Бакарди»»). Они объявили, что стоимость компании оценивается в невероятную сумму в 3,7 миллионов долларов, примерно две трети которой (2,43 миллиона) — это стоимость имени Бакарди и всех торговых марок, в том числе логотипа в виде летучей мыши и разнообразных сортов рома. Такая высокая оценка нематериального имущества и такая значительная доля его стоимости в общем капитале были, пожалуй, беспрецедентными для того времени. Раньше партнеры Бакарди вообще не учитывали интеллектуальную собственность в своих подсчетах, и подобная долларовая стоимость торговых марок отразила, насколько яростно они были готовы их отстаивать.

Эмилио Бакарди Моро по-прежнему оставался президентом компании, однако ему уже сравнялось семьдесят пять лет, и он почти полностью удалился от дел и проводил время в просторной библиотеке на вилле «Эльвира» — писал романы и эссе, читал, переписывался с друзьями и родными. Факундо Бакарди Моро и Энрике Шуг были первым и вторым вице-президентами новой компании. В корпорации каждый из партнеров получил около трети акций и таким образом мгновенно стал миллионером — на бумаге. Позднее они выделили часть своих акций, чтобы десять процентов капитала получили и наследники Хосе Бакарди Моро, третьего брата Бакарди, который скончался двенадцатью годами ранее (при жизни он продал свою долю предприятия братьям и Энрике Шугу). Пятеро других руководителей компании получили по доле в десять тысяч долларов — в их числе были Факундо Бакарди Лай, один из сыновей Эмилио от первого брака с Марией Лай, Педро Лай Ломбар, родственник Эльвиры, который женился на старшей дочери Эмилио Марии, и Альберто Ача, который впоследствии прославился как прадед Дизи Арназа-младшего, исполнителя одной из главных ролей в американском комедийном сериале «Я люблю Люси».

Семейное предприятие стремительно неслось вперед на приливной волне прибылей. За четыре года до этого компания расширила винокурню на Матадеро. Старое здание совсем обветшало и стало слишком уж пожароопасным. Деревянная обшивка наполовину превратилась в труху, крыша протекала, да и места для нужд разросшейся компании уже не хватало. Новое здание было выстроено вокруг той самой кокосовой пальмы, которую в 1862 году посадил перед винокурней четырнадцатилетний Факундо-младший и которая впоследствии стала символом жизнестойкости компании. Следующее расширение предприняли в 1922 году, когда была построена совершенно новая винокурня — неподалеку, на той же улице, что и первая. К тому времени предприятие по изготовлению рома «Бакарди» насчитывало уже свыше дюжины зданий, в том числе бойлерную, склад для выдержки, вмещавший сотни бочонков, фабрику по разливу, «ледяную фабрику», лабораторию и плотничную мастерскую. У Бакарди служили несколько сотен работников, а спрос на ром постоянно рос.

Новая винокурня была запущена 4 февраля 1922 года, в шестидесятую годовщину основания компании. Оборудования было достаточно, чтобы обрабатывать семьдесят пять тысяч литров мелассы в день, и открытие винокурни стало поводом для помпезного празднества. Местная газета писала, что на него явилась толпа в пятьдесят тысяч горожан, в том числе «несметное множество автомобилей со знатными семействами». Официально винокурня была запущена в тот момент, когда Энрикета Шуг, двадцатипятилетняя дочь Амалии Бакарди Моро и Энрике Шуга, и Маркос Мартинес, бывший работник Бакарди, который пришел в компанию в первые дни ее существования, подняли над зданием кубинский флаг. Энрикета надела огромную соломенную шляпу, чтобы укрыться от солнца, и держала целую охапку цветов. Мартинес, который был уже в преклонных летах, был одет в свой лучший серый костюм. Между ними стоял Эмилио с белым канотье в руках. Его густые, зачесанные назад волосы стали совсем седыми, как и усы и борода. На кончике носа сидели очки в тонкой оправе. Выглядел он несколько утомленным.

Это было его последнее появление на крупном публичном мероприятии. Эмилио Бакарди Моро скончался 28 августа 1922 года в возрасте 78 лет. У него были нелады с сердцем, и последний месяц он провел в постели на вилле «Эльвира», однако продолжал читать и принимать гостей. В последний вечер своей жизни он обсуждал со знакомым волнения в Ирландии и говорил, что считает, что корень всех зол — религиозный фанатизм и нетерпимость. Прошло всего два часа, и сердце у него остановилось.