Александр Проханов - Я русский солдат! Годы сражения

О. Журавлёва — Но это, по-моему, было очень принято в Прибалтике. Вообще хоры — это любимая школьная тема.

А. Проханов: — Ну, и в Советском Союзе тоже были любимые школьные хоры, и великие вот эти сталинские…

О. Журавлёва — Вы знаете, и сейчас в школах поют, не поверите.

А. Проханов: — …и великие эти сталинские хоры — казачий хор, донской, кубанский, северный, хор Пятницкого.

О. Журавлёва — То есть вы за хоровое искусство в данной ситуации. Так?

А. Проханов: — Да. Оно сейчас, кроме кубанского, все умерло, заглохло. И вот вместо этого господин Мединский совершил свое первое деяние. Я знал, что он несколько помешан на желании переименовывать, выносить Ленина из Мавзолея. Это его слабость. Он сидит-сидит, вроде говорит о мифах о России, потом кто-то его клюнет, какой-то птенец в башку, и он сразу начинает Ленина тащить из Мавзолея. Потом очнется и опять начинает говорить о мифах и России.

О. Журавлёва — И вот на этого человека вы возлагали такие надежды?

А. Проханов: — Ну, я как-то забыл об этом. И вдруг он оправдал худшие мои ожидания — он начал с переименования улиц, понимаете? Это же блеф. Вот Медведев, когда он был президентом, что он сделал? Он только перевел часы… Вернее, не перевел часы с зимнего на летнее. Грозился переименовать эти часовые пояса. Это самое простое, что только может быть в условиях кризиса…

О. Журавлёва — Ну, что значит «грозился»? Со временем зимним, летним он разобрался, пояса подвинул.

А. Проханов: — Нет, но все же он там не сомкнул 12-часовой пояс с 7-м.

О. Журавлёва — Ну, это физически просто было невозможно.

А. Проханов: — Можно. При желании все можно было бы сделать. Можно было даже передвинуть ось Земли, чтобы она шла через Завидово.

О. Журавлёва — То есть чтобы в Петропавловске-Камчатском тоже три часа дня.

А. Проханов: — И Мединский пошел по этому совершенно порочному пути — идиотскому, дурацкому. Вот сейчас он будет переименовывать все улицы. Я даже согласен, чтобы он все это сделал, чтобы он вычеркнул все эти ужасные советские, там не знаю, красные, большевицкие имена. При одном условии: чтобы все эти улицы, например, улицу Розы Люксембург, переименовать в улицу Мединского. Все эти улицы и станции метро сделать «Метро Мединская», следующая остановка — «Метро Швыдкой» или там еще какой-то.

О. Журавлёва — Министра культуры, да.

А. Проханов: — Министерства культуры…

Задача сегодняшней культуры и задача сегодняшнего понимания истории в том, чтобы соединить белый и красный период, чтобы кончить с этой страшной рознью.

О. Журавлёва — А вот у вас, в вашем восприятии, белый и красный период как-то слились: у вас что государь-император, что товарищ Сталин — одинаково любимые вами персоны.

А. Проханов: — Я это сделал и я это понимаю. Потому что самая страшная драма в том, что вот эти три существующих фрагмента — белый монархическо-православный, красный сталинский и либеральный, самый маленький и самый злобный — все эти три фрагмента друг с другом воюют, сталкиваются, уничтожают друг друга и создают страшную хаотизированную среду. И Мединский вместо того, чтобы соединять, умягчать её… Кстати, Путин умягчает. Он сказал, что «мы будем делать Россию, где будет уютно и красным комиссарам, и белым офицерам». А Мединский опять вгоняет этот клин, вгоняет под ногти эти гвозди. Я считаю, что это колоссальная ошибка, это старт, который отвратил от него очень многих людей.

О. Журавлёва — Какой бы старт министра культуры вас вдохновил, порадовал? С чего бы нужно было начать? Хоры организовать везде?

А. Проханов: — Нет, нет. Я бы, знаете, что сделал? Я бы вместо этой дури, например, поехал бы в Старую Ладогу и немножко поработал на раскопе — там, где копает замечательный ленинградский академик Кирпичников. Он копает Древнюю Русь, он копает первую Русскую империю.

О. Журавлёва — Но это не министерское решение.

А. Проханов: — Мединский — мастер пиара. Он до того, как стал министром, курировал весь пиар московский. Он пиарщик. И эту акцию он предпринял как пиар-акцию. И она неудачная, это фальшивая акция. Она не прибавила ему известности, она влила в его стакан с молоком какой-то кислый квас мерзкий. Поэтому я бы из пиарских соображений поехал бы туда, где над Волховом, на Старой Ладоге, над могилой, там не знаю, мнимой или действительной князя Олега идут раскопки. А потом уж занимался бы Pussy Riot. Потому что он должен был заявить себя как фундаменталист.

О. Журавлёва — Но ведь Pussy Riot тоже должно заниматься Министерство культуры?

А. Проханов: — Pussy Riot занимается Гельман. Теневым министром культуры является Гельман.

О. Журавлёва — Ой, перестаньте. Вы привязались к Гельману и даже рассказывали что-то про какие-то бюджеты.

А. Проханов: — Я не привязался к Гельману. Гельман ко мне привязался и ко всей России.

О. Журавлёва — Ой, боже ж мой. Не хотите — не ходите на его выставки.

А. Проханов — Да я и не хожу — он ко мне приходит со своими выставками. Ломится ночами в дом.

О. Журавлёва — Да, и доставляет прямо на кухню: «Посмотрите на мои картины». Сергей пишет вам: «6-е июня — день русского языка и день рождения великого русского поэта. Скажите, какое его стихотворение вы считаете самым важным в его творчестве, и какое его произведение вы можете назвать вашим самым любимым, близким для вас?»

А. Проханов: — Я думаю, что «Клеветникам России» — блестящее стихотворение. «Есть место им в полях России среди не чуждых им гробов», — говорю я всем, кто посягает на мою святую родину.

6.06.12.

Либеральный уклад разрушителен для власти

Н. Болтянская: — Александр Андреевич, ну что, вас можно поздравить с тем, что совет Общественного телевидения утверждён президентом, и один из двадцати пяти — это вы?