Иван Уханов - Рычков

Судьба земледельца начинает занимать сенаторов, помещиков, купцов. Но помыслы их были направлены не на то, как облегчить жизнь и труд крепостных, а на то, какими мерами поднять уровень земледелия. Как дворяне и помещики, купцы тоже требовали права владеть людьми, покупать крепостных для различных своих промыслов, заводчики и фабриканты также скупали крестьян, причем с условием, чтобы они оставались крепостными и в случае смерти отца к станку становился его сын.

По мнению Рычкова, оздоравливать сельское хозяйство нужно начинать с улучшения быта и труда рядового землепашца, который при барщинно-оброчной системе не имел возможности быть ни хозяином земли, ни плательщиком государственных податей. Он раб, приставленный к подневольной работе. Он бесправный человек, задавленный жестокой эксплуатацией и наказаниями. В России насчитывалось тысячи беглых крестьян, часть которых уходила за границу или на вольные земли в Сибирь, часть бродяжничала и разбойничала в лесах и на больших дорогах. Оттого участились грабежи, бунты в губерниях и в самой столице. Фельдмаршал Миних 20 ноября 1762 года докладывал императрице, что в Петербурге происходят такие грабительства и разбои, что ночью без конвоя никто из своей квартиры отлучиться не может.

Новгородский губернатор Яков Сивере доносил Екатерине II: «Число бродяг так увеличивается, что тюрьмы ими переполнены как вследствие тиранства господ, так и вследствие малого наказания за побег… Ружье или Оренбург были бы для них лучше». Клинский и звенигородский воеводы доносили, что крестьяне по недостатку хлеба примешивают к нему отруби, мякину, коноплю, некоторые же разбрелись просить милостыню или ушли в леса и занялись разбоем.

«Если не согласимся на уменьшение жестокостей и умерение человеческому роду нестерпимого положения, то и против нашей воли сами оную возьмут рано или поздно», — писала Екатерина II генерал-прокурору А. А. Вяземскому. Она решает составить новое законодательное Уложение, надеясь, что при его подготовке будут задействованы все государственные учреждения, учтены мнения представителей разных сословий и таким образом выявится все «умоначертание народа», вскроются причины, тормозящие развитие земледелия в стране. В 1766 году из всех губерний России, от всех слоев населения были избраны 460 депутатов с правом совещательного голоса, создана авторитетная комиссия для сочинения проекта нового Уложения. Перед началом ее работы Екатерина обратилась к депутатам со своим «Наказом», изложив в нем свои пожелания и советы, которых депутаты обязаны были придерживаться.

«Наше первое желание, — писала императрица в «Наказе», — видеть наш народ столь счастливым и довольным, сколь далеко человеческое счастье и довольствие могут на сей земле простираться». Далее она объявила, что суть законов в том, чтобы каждый гражданин наслаждался собственною безопасностью, а чтобы «люди имели сию вольность, надлежит быть закону такову, чтоб один гражданин не мог бояться другого, а боялись бы все одних законов».

Екатерина II предлагала отменить при судебных следствиях пытки: «Обвиняемый, терпящий пытку, не властен над собою, чтоб он мог говорить правду… Тогда и невинный закричит, что он виноват, лишь бы только мучить его перестали… Посему пытка есть надежное средство осудить невинного, имеющего слабое сложение, и оправдать беззаконного, на свои силы и крепость уповающего». Екатерина II, как и ее предшественница на престоле, категорически высказалась против применения смертной казни, потому что «частое употребление казней никогда людей не сделали лучшими». Насильственной смерти придать человека можно лишь в том случае, когда он, будучи изолирован от общества тюрьмою, имеет еще способ и силу возмущать народное спокойствие.

Екатерининский «Наказ» состоял из многих добрых предложений и благих намерений, увещевал составителей нового Уложения, чтобы «благоразумно предостерегаться, сколь возможно, от того несчастия, чтоб не сделать законы страшные и ужасные, ибо несчастливо то правление, в котором принуждены установляти жестокие законы».

30 июля 1767 года «Наказ» был опубликован, и в тот же день в Москве в Чудовом монастыре депутаты начали свою работу. Присягая восседавшей здесь же на троне императрице, они клялись приложить чистосердечное старание в великом деле сочинения проекта нового Уложения.

Заседания депутатов проходили очень бурно. Жаркие споры вскипели по вопросу «Кого по закону следует считать истинным дворянином?». Одни утверждали, что этот титул передается как бы по наследству, другие склонялись к петровской оценке этого звания, уверяя, что достоинство дворянина приобретается добродетелью и честной службой отечеству. То есть каждый недворянского происхождения гражданин за свои заслуги может быть пожалован дворянином с принадлежавшими этому званию привилегиями. Родовитые дворяне, однако, не хотели делить авторитет и господство с дворянами, приобретшими это звание усердной воинской и штатской службой. Депутаты от высокородного дворянства всячески отстаивали свои привилегии, требовали для себя неограниченных прав владеть крестьянами.

Многие депутаты сетовали на то, что дворяне и помещики к земледелию не относятся без надлежащего прилежания и усердия. «Теперь в России многие земледельцы вместо того, чтобы умножать хлебопашество, покидают вовсе земледелие и вступают в торговые дела, но по незнанию своему тонкости коммерческих опытов, поторговавшись, приходят в банкротство и, скрываясь от долгов, уходят в города, но и в деревню уж не возвращаются. Поэтому надо повелеть земледельцам для пользы всего государства заниматься единственно хлебопашеством и ни в какую торговлю не вступать», — предлагал рыбинский депутат А. Попов.

Именно к этому, как известно, призывал земледельцев и Рычков, только десятью годами раньше, в статьях «Письмо о упражнении в деревенском житии» и «Письма о земледельстве в Казанской и Оренбургской губерниях».

Среди депутатов был, к сожалению, всего один представитель от помещичьего крестьянства, однако крестьянский вопрос затрагивался почти в каждом докладе. Несмотря на стремление как-то смягчить, сгладить выводы о тяжелом положении трудового народа, депутаты вынуждены были, помня о присяге, констатировать правду. Князь М. Щербатов, вступаясь за купцов, тем не менее заявил, что купленные ими крестьяне для работы на фабриках и заводах, «содержатся почти как невольники».

Другой депутат пояснил, что крестьяне отлучаются от земли и идут торговать не ради прихоти, а для добывания разными промыслами и работами денег на уплату государственных податей. Что к бунтам и побегам их толкают долги, оброки, жестокое обхождение хозяев. Большинство же депутатов от купцов, помещиков и дворян резко возражали против какого-либо послабления для крестьян. Как справедливо заметил историк С. М. Соловьев, русское общество тогда жило в том периоде, где рабство составляло обычное явление: «Владеть людьми, иметь рабов считалось высшим правом, считалось царственным положением, искупавшим всякие другие политические и общественные неудобства, которым потому не хотелось делиться со многими и, таким образом, ронять его цену. Право было так драгоценно, положение так почетно и выгодно, что и лучшие люди закрывали глаза на страшные злоупотребления, которые естественно и необходимо истекали из этого права и положения».