Юрий Сафронов - Дневник Верховского

— Кузина! — сказал ей тогда Франц Иосиф. — Я должен вам открыть одну тайну, которая, боюсь, повлияет на ваше отношение ко мне! Над нами, Габсбургами, висит ужасное проклятие. Старуха-графиня Кароли не может мне простить казни ее сына, повстанца, надменного мадьяра! Я подписал ему помилование, когда его уже казнили… «Не смерть, а жизнь будет тебе наказанием» — таким проклятием призывала она все злые силы на меня. Но я зло над нею посмеюсь! С такой подругой, как вы, кузина, жизнь разве может быть несчастна!» Вскоре, под ликование народа, прибыла Елизавета к венценосному жениху в Вену. В старой, мрачной Августинской церкви, где под сводами, в особых сосудах хранится пепел сожженных сердец Габсбургов, состоялось венчание. Всем, томившимся в тюрьмах, была объявлена амнистия. Вена веселилась. Но кончились праздненства, и Елизавета скоро почувствовала те шипы, которые были скрыты в цветах ее триумфального шествия. Ее решительность, правдолюбие и прямота слишком разнились с той иезуитской изворотливостью, которой была пропитана вся атмосфера Габсбургского двора. Любовь Франца Иосифа оказалась недолга и хрупка. Его властолюбивая мать, София, ревниво оберегала свое первенство при дворе и власть над сыном, которого, по-прежнему, кутежами и попойками держала вдали от государственных дел… Вскоре началась глухая, ежедневная борьба между императрицами. Софии было легко выйти победительницей: зная слабости сына, она скоро обратила его в неверного супруга. Елизавета была оскорблена и унижена, как женщина. Ее личная жизнь была уже сломлена, но она решила ответить на нанесенное оскорбление — политикой. Она с жаром стала изучать венгерский язык, литературу, искусство, предприняла путешествие по Венгрии и буквально очаровала всех, даже «непримиримых». Это была ее «месть». Однако София решила нанести гордой Елизавете еще одну рану и тем сломить ее окончательно. Суровая и мстительная, она лишила Елизавету материнства, и как только родился долгожданный наследник Рудольф, она его отняла от матери. Этот удар сломил Елизавету. Она до конца своих дней странствовала, но нигде не находила успокоения. Месть ее родной сестры Елены была чудовищна. Она подсунула через одну графиню единородному сыну сестры, Рудольфу, прекрасную и роковую баронессу Вечеру. Эта баронесса, по мнению берлинского придворного историка Планица, была незаконной дочерью императора Франца Иосифа, от одной из его мимолетных связей. Эрцгерцог Рудольф оказался, таким образом, братом Марии Вечеры. Трагизм кровосмешения завитал над домом Габсбургов. Ужасная и до сих пор не разгаданная трагедия в охотничьем замке Майерлинг окончилась 30 января 1889 года смертью Рудольфа и Вечеры.

Франц Иосиф и Елизавета потеряли своего наследника, павшего жертвой любовного увлечения к сестре[12]. Ковда развернулись нити всей этой ужасной драмы, у бывшей «Баварской розы» на время помутился рассудок. Сестра отомстила ей за отнятую императорскую корону. Императрица Елизавета увлеклась новогреческим языком и литературой, построила себе роскошный дворец на острове Корфу, где проводила зимы. Летом она проживала обыкновенно в Швейцарии, предоставив Франца Иосифа самому себе и его утешительнице — артистке бургтеатра Екатерине Шрат. Кинжал итальянского анархиста, вонзенный ей в грудь, в то самое место, куца накануне решительного бала брызнула красными чернилами ее старшая сестра, окончил в 1898 году ее земные страдания. — За что? — был ее последний вопрос. Франц Иосиф пережил ее на восемнадцать лет. Он умер, терзаемый трое суток перед кончиной, страшными бредовыми галлюцинациями{213}.

Эти семейные драмы рода Габсбургов с роковой неизбежностью приближали гибель эрцгерцога Франца Фердинанда…

Еще одно знаковое событие, повлиявшее на ход истории, случилось в Белграде 11 (24) июня 1914 года (среда). Газета «Русский инвалид» сообщала: «В 1 час дня король Петр отбыл в Вранью. Перед своим отъездом король подписал Указ, которым он передал управление государством на время своего отсутствия из столицы наследнику королевичу Александру»{214}.

По поводу передачи управления государством наследнику престола министр-президент Пашич на заседании клуба старорадикальной партии заявил, что докторами предписан королю на некоторое время полный отдых от напряженной работы… «Пашич сказал, что передача управления престолонаследнику была необходима ввиду неотложных некоторых вопросов внутренней и внешней политики»{215}.

Но вернемся в Сараево.

Подъехав к ратуше, эрцгерцог обратился к городскому главе (собирающемуся произнести витиеватое приветствие) со словами: «Приезжаю к вам в Сараево, а в нас бросают бомбу. Это возмутительно!»

Приближенные в это время совещались по поводу плана дальнейших действий. Эрцгерцогом была продиктована телеграмма детям — этим он хотел их успокоить. Пока в свите гадали о том, бывают ли два покушения в один день, эрцгерцог объявил, что желает посетить в больнице раненых при покушении офицеров и осмотреть музей. По другим сведениям, эрцгерцог решил поговорить с доставленным в госпиталь террористом Чабриновичем. Историк отмечал одну примечательную деталь, что когда Чабриновича схватили, то на вопрос «Серб ли он?» он ответил: «Да, я серб, герой!»{216}

Во время второй поездки никаких мер предосторожности со стороны полиции снова не последовало. Единственную меру защиты предпринял по собственной инициативе граф Гаррах. Он обнажил саблю, вскочил на ступеньку автомобиля эрцгерцога и сказал, что так простоит всю дорогу. Как оказалось позже, вскочил слева, а нужно было справа…

Наконец, было принято, казалось бы, правильное решение — двигаться той же дорогой, поскольку вполне резонным было предположить, что террористы-бомбометатели давно покинули свои места на набережной Милячки.

Кортеж из четырех автомобилей в том же порядке двинулся в больницу. Свою трагическую роль сыграла роковая случайность (еще одна, но не последняя), совершенный «пустяк»: шоферам толком не объяснили, каким маршрутом нужно было ехать. В первой машине ехали правительственный комиссар и бургомистр, во второй находились эрцгерцог с женой. Совершенно неожиданно шофер первой машины свернул с набережной направо в переулок, имени… Франца Иосифа (!). Шофер второй машины с эрцгерцогом и его супругой последовал за ним, и только на углу названной улицы генерал Потиорек, заметив ошибку, схватил шофера за плечо и потребовал изменить маршрут.

Внезапный окрик сбил шофера с толку, он быстро затормозил, наскочив на выступ тротуара. Все дальнейшее происходило уже с роковой неизбежностью: на тротуаре, именно в этом месте, справа от автомобиля, стоял Гаврила Принцип. Было 10 часов 50 минут утра. Часики уже отсчитывали время до начала всемирной катастрофы — часа «X». Уже никакие силы не могли отвратить Мировую войну, передел мира, конец тысячелетней Российской империи…