Гульельмо Ферреро - Юлий Цезарь
Сами высшие классы, за исключением небольшого числа богатых капиталистов, были в долгах. Многие выдающиеся личности, поглощенные политикой, не имели даже времени управлять своими имениями. Они позволяли воровать своим арендаторам, вольноотпущенникам, экономам, рабам, особенно последним, содержание которых для господ, не умевших дисциплинировать свою челядь подобно Цезарю, было разорительным в таком городе, как Рим, где хлеб был очень дорог.[375] Большинство могущественных людей Рима, которым была вверена судьба этой огромной империи, не знали, как ответить на вопрос: больше ли у них долгов или долговых претензий, богатели ли они или, напротив, становились беднее? Катон, Цицерон, его брат Квинт, Гортензий, Авл Торкват и многие другие находили, что проще избавляться от забот о своих интересах, поручая обязательному Аттику очень запутанное управление своим имуществом и видя в нем в трудные моменты не только своего банкира и кассира, но и доверенного советчика во всех личных и общественных затруднениях.[376] Эта всеобщая нужда в деньгах заставляла испытывать еще большее отвращение к ростовщикам и капиталистам. Даже в высших классах Каталина имел своих последователей, и нередко можно было слышать, как вельможа вроде Домиция Агенобарба обрушивался в сенате на публиканов и финансистов с большей силой, чем представители народной партии.[377]
«DE BELLO GALLICO» И «DE REPUBLICA»
Общественное мнение против Цезаря. — Commentarii «De Bello Gallico». — Возмущение Галлии в 51 году. — Проконсульство Цицерона в Киликии. — Жестокость Цезаря в Галлии. — Марк Клавдий Марцелл. — Вопрос о праве гражданства для жителей Кома. — Путешествие Цицерона. — Первые политические выступления против Цезаря. — Опубликование «De Republica». — Заседание сената 30 сентября 51 года. — Цицерон в Киликии и парфяне. — Цицерон — «император». Цезарь и италийская политикаЦезарь вышел из войны против Верцингеторига с победой, но дискредитированный. Его слава завоевателя галлов и его репутация «единственного полководца» были скомпрометированы. За семь долгих и богатых событиями месяцев, пока продолжалась война с Верцингеторигом, Италия наконец поняла, что завоевание Галлии, возвещенное Цезарем в 57 году и утвержденное сенатом в 56 году, еще надлежит выполнить; и от прежнего полного доверия она перешла к столь же сильному скепсису, боясь, что Цезарь не сумеет довести до конца начатое предприятие.[378] Общество при демократах всегда судит о политике по ее успехам; и вследствие этого его суждение на этот раз не могло быть очень благоприятным для Цезаря. Никто не считался с тем, что в отличие от Помпея и Лукулла Цезарь сражался не против армий цивилизованных государств, находившихся в состоянии разложения, а против полуварварского народа, в котором еще живы были расовое чувство, любовь к независимости и военные традиции; что войны против больших армий являются детской игрушкой в сравнении с войнами против маленького воинственного племени, решившего не давать отдыха завоевателю. И старые обвинения консерваторов находили теперь больше доверия: считали, что Цезарь действовал в Галлии безрассудно, грабительски и вероломно.
Заискивание консерваторов перед ПомпеемВ то же самое время положение дел в Риме изменилось еще более опасным для Цезаря образом. Помпей теперь более не нуждался в Цезаре. В то время как кредит доверия у последнего падал, Помпей благодаря успеху своих репрессий сделался господином положения и привлек всех на свою сторону. Демократическая партия продолжала видеть в нем одного из своих вождей; консерваторы льстили ему и требовали только одного — чтобы он продолжал решительно идти по новому пути, на который ступил. В качестве проконсула после своего нового консульства он получил от народа без борьбы, по особому закону управление Испанией еще на пять лет с двумя новыми легионами, а сенат беспрекословно назначил 1000 талантов для содержания его легионов в течение ближайшего года.[379] В общем, Помпей с этих пор был так могуществен, что Цезарь не мог более рассчитывать иметь на него большое влияние. Консервативная партия снова воспряла духом, предвидя возможность разрыва между двумя друзьями и полный поворот в политике Помпея.
«De Bello Gallico»Такое состояние общественного мнения сильно беспокоило Цезаря, чувствовавшего необходимость оспорить обвинения консерваторов против его галльской политики. В последние месяцы 52 года,[380] несмотря на свою занятость, он нашел время написать комментарии «De Bello Gallico» — популярную книгу, очень ловко составленную и предназначенную доказать широкой италийской публике, что Цезарь был храбрым генералом и что его галльская политика не была ни агрессивной, ни хищнической. С притворной скромностью он повсюду затушевал описание своей личности и своей роли. Он представил себя немного наивным носителем цивилизации, принужденным вопреки своему желанию начать войну вследствие вызова со стороны галлов и бывшим всегдашней жертвой их неблагодарности. Он набрасывает тень на самые важные обстоятельства своего завоевания, скрывает неудачи и преувеличивает успехи; но эти небольшие отклонения от истины делает очень ловко и нигде не позволяет уличить себя во лжи. Таким путем он старается внушить, что он победил и уничтожил множество врагов, но тщательно уклоняется от ответственности за самые невероятные данные: то он прочитал о них в таблицах, найденных в неприятельском лагере,[381] то они были переданы ему знающими людьми,[382] то он вкладывает их в уста произносящего речь врага.[383] Относительно добычи он говорит только о продаже рабов, хорошо зная, что ее не поставят ему в упрек. Он не упускает случая рассказать о стратегических маневрах, за которыми читателю, не знакомому с географией Галлии, следить было очень трудно. Он приводит много подробностей о сражениях и осадах, рассказы о которых могли нравиться мирным италийским буржуа, любившим воображать опасности и битвы, как любят их все, не бывавшие на войне.
Восстание 52 годаСочинение было написано с быстротой, изумившей друзей Цезаря.[384] Оно потребовало, вероятно, не более двух месяцев для своего завершения и должно было подготовить почву для письма, которое в начале года Цезарь намеревался послать сенату с просьбой о продолжении своего управления до 48 года, по крайней мере в трансальпийской Галлии. Но рассказ, довольно спокойный в первых книгах, становится торопливым и возбужденным по мере приближения к концу. Цезарь должен был спешить рассказать о войне с Верцингеторигом, потому что готова была начаться новая война. Знать Галлии, уцелевшая в прошлом году, старалась поднять восстание, и взрыв его уже произошел на севере и на западе страны. Войне, казалось, не будет конца. Цезарь в бешенстве не хотел на этот раз даже дожидаться весны и в середине зимы послал свои легионы в страну восставших битуригов с приказанием грабить, резать и жечь. Потом он вступил в страну корнутов, также вновь восставших под начальством Гутуатра, и здесь произвел такие же дикие опустошения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
