Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

Мельком бросив взгляд на Антония, Клеопатра злорадно усмехнулась. Тот явно чувствовал себя в дураках, так как никакая служанка ему не предназначалась. Встав с ложа, он последовал за Клеопатрой. Выйдя из зала, царица пригубила напиток, который ей поднесла служанка, призванный подавить ее стыдливость и раскрепостить.

За три года, что Клеопатра не видела Антония, она не нашла в нем никаких перемен. Быть может, выражение лица стало еще более властным и похотливым. Он был по-прежнему силен, хорошо сложен, грубоват, прямодушен, циничен, падок до всего блестящего и доступного. Такого легко подчинить, а она многому научилась у Цезаря.

Перед небольшим бассейном, освещенным масляными светильниками, царица остановилась.

– Ты можешь сесть на край бассейна, – ласково сказала она Антонию.

– А что…

– Тс-с-с! – Клеопатра приложила палец к губам. Она легко скинула с себя платье и вошла в воду.

Антоний, приняв это за руководство к действию, довольно заулыбался, разделся и готов был последовать за царицей. Но сильные руки нубийца, непонятно откуда взявшегося за спиной консула, крепко взяли его за плечи.

– Нельзя! – угрожающе прошипел слуга.

Антоний недовольно фыркнул, но послушно сел на край бассейна. Словно завороженный, следил он за тем, как легко и свободно плавала Клеопатра, а ее красивое тело соблазнительно белело на фоне темной воды. В какой-то момент царица поняла, что ей нравится, как жадно следит за ней обнаженный, хорошо сложенный мужчина. Она улыбнулась. Всетаки было что-то в этом римлянине.

Раздался тихий женский голос. Антоний вздрогнул от неожиданности.

– Я, Клеопатра Исида, владычица всех земель. Я дарую людям законы, которые никто не в силах изменить. По моей воле восходит Сириус, меня нарекли Богиней женщин. Я отделила землю от небес, я явила людям звездный путь. Я даю человеку силы, я соединяю мужчин и женщин. Я – царица рек, ветров и морей. Я – свет и тепло солнца.

Антоний пораженно слушал слова древнего египетского гимна. Все, что происходило с ним, было сказочным и волшебным. Словно боги наконец-то поставили его рядом с собой.

Каждый вечер Клеопатра устраивала такие пиры, каждый вечер она преподносила римлянам дорогие подарки, каждый вечер она купалась в бассейне, а Антоний за ней наблюдал. Все чаще беседуя друг с другом, они забывали о гостях. Антоний нашел в царице необыкновенную слушательницу, он рассказывал ей о своем детстве, о закадычном друге юности Курионе, который приобщил его к выпивке и женщинам, о военных походах, любовницах, трактирах… Клеопатра прервала его только раз, когда он заговорил о Цезаре.

– Прошу тебя, не нужно о нем, – грустно попросила она.

– Ладно. А ты что, правда его любила? – с детской непосредственностью спросил Антоний.

Клеопатра опустила веки.

– Правда. Он заменил мне семью. Если бы ты только знал, какая страшная у меня семья.

И она принялась рассказывать о своих братьях и коварной сестре Арсиное, сгущая краски и выставляя себя невинной жертвой. Под конец Антоний совсем расчувствовался.

– Как же ты сумела после предательства и подлости сохранить доброту и любовь к своей семье?

– Ах! – Клеопатра удрученно вздохнула и невинно заморгала ресницами. – Мы же одной крови. Но мне так страшно знать, что моя сестра на свободе и хочет убить меня.

Царица взяла Антония за руку, на ее глаза навернулись слезы. Аполлодор был бы в восторге от ее актерского мастерства!

– Прошу тебя, помоги мне! – Клеопатра всхлипнула и поцеловала ладонь Антония. – Если она убьет меня, мой сын останется сиротой, ты же не хочешь, чтобы он страдал так же, как и я?

Антоний тяжело сглотнул. Маленькая девочка, подвергающаяся постоянным унижениям сестры Арсинои, взрослая девушка, чудом оставшаяся в живых, едва не погибнув из-за козней той же самой Арсинои. Это было невыносимо! Поразительно было то, что Арсиноя ему рассказывала то же самое, но наоборот – злодейкой выступала Клеопатра. Вот мерзавка!

Встав с ложа, Антоний поцеловал Клеопатру в лоб. Ее душераздирающий рассказ взволновал его не на шутку.

– Я защищу тебя! – с чувством произнес он. – Луцилий! – грозно крикнул Антоний. В пиршественном зале наступила тишина. – Отправляйся в потайное место и немедленно отруби голову Арсиное! Тело привезешь мне!

– Я бы хотела голову, – чуть слышно прошептала Клеопатра.

– Лучше принеси голову!

– Хорошо, Антоний.

Луцилий ушел, напоследок бросив полный сожаления взгляд на одну из служанок.

Клеопатра встала с ложа, взяла Антония за руки.

– Как ты велик и благороден! – восхищенно прошептала она.

Клеопатра прислушалась к спокойному дыханию Марка Антония. Так спят только дети или легкомысленные люди. Три года она соблюдала воздержание, и теперь было непривычно видеть в своей постели мужчину.

Царица поднялась, накинула легкую тунику и вышла на палубу корабля. В порту царили тишина и покой. Колесница Ра вот-вот должна была появиться из-за горизонта.

Вновь в ее жизни появился мужчина – зрелый и опытный, намного старше нее. Быть может, благодаря этим отношениям ее сердечная рана затянется и нестерпимая тоска по Цезарю утихнет? И тогда она перестанет сравнивать? Марк Антоний был совершенно иным – его тело, запах, манера себя вести… Их беседы не были наполнены философской глубиной, они были фривольны и легкомысленны. Впрочем, это нравилось Клеопатре. В череде преследующих ее неудач и потерь ей неожиданно захотелось беззаботного веселья и вечного пира. Именно то, что так обожал Антоний и чем сумел заразить ее. Ведь жили же Береника и отец только в свое удовольствие! Чем она хуже? Особенно, когда рядом веселый и беззаботный мужчина. С некоторых пор Клеопатра перестала замечать недостатки Антония, а его грубость и пошлость начинали ее забавлять. Легкое отношение к жизни, к проблемам – вот то, чего ей так недоставало!

Клеопатра облокотилась на поручни, на ее лице появилась довольная улыбка. С Цезарем ей сопутствовала удача, с Антонием – история повторялась. Накануне ей принесли голову Арсинои на большом серебряном блюде. Клеопатра с удивлением обнаружила, как повзрослела сестра. Это была очередная смерть, одна из многих…

Убийство сестры не вызвало в ней никаких чувств. Хотя нет, появилось облегчение, что наконец-то ей удалось избавиться от назойливой мухи. Совсем некстати ей вдруг вспомнились девичьи вечера у Береники, теплые, душевные разговоры, как любили они делиться своими мечтами и представлять будущих женихов! Что сбылось из того? Прекрасные мгновения детства… Частые ссоры и горькие обиды со временем стерлись из памяти, забылись. Клеопатра встряхнула головой, словно отгоняя от себя призраки прошлого.