Максим Могилевский - Полосатый рейс

Современному зрителю в общем-то все равно, что именно делают тигры на арене — прыгают ли в обруч, строятся в пирамиды или образуют живописные группы. Ему важно видеть этих прекрасных зверей в движении, в динамике — то, чего не увидишь в зоопарке. Зрители были бы не менее довольны, если бы львы и тигры вовсе не исполняли никаких трюков, а просто носились бы по клетке, раздирали мясо, громко рычали и дрались — словом, вели себя так, как им положено по природе.

В начале двадцатого века были очень популярны выступления немецкого дрессировщика Шнайдера. Архитектор по профессии, капитан А. Шнайдер, как он себя называл, выпускал на манеж сто львов! Номер так и назывался «100 львов капитана Шнайдера». Хотя львов было не сто, а от силы шестьдесят, на манеже от них было невероятно тесно. Никаких трюков капитан Шнайдер не показывал. Он просто расхаживал среди зверей, ласкал их, раздавал дружеские шлепки, таскал за хвосты и гривы. Львы рычали, играли, дрались — словом, вели себя так, как если бы находились на свободе. Капитан бросал им огромные куски мяса, разнимал дерущихся, перегонял львов с места на место и так далее. Смысл выступления был в том, что звери, свирепо относящиеся друг к другу, не трогали человека, а, наоборот, ласкались к нему.

Свое пребывание в клетке Шнайдер сопровождал шутками и остротами. Стоит льву зарычать, как Шнайдер реагирует: «Замолчи! Разговаривать здесь могу только я!» Лев ворчит, капитан спрашивает: «Что, опять поссорился с тещей?» И так далее, все в таком же духе. Вид дрессировщика среди грозной львиной стаи действительно завораживал. Но это был скорее показ, а не номер цирковой дрессировки.

Со своими львами Шнайдер много лет гастролировал по Европе, побывал и в России. Повсюду публика встречала его с неистовым восторгом. За свои выступления он получал баснословные гонорары. Но кончил все же плохо: львы разорвали его. С тех пор «номер» капитана Шнайдера никто не повторял.

Но факт остается фактом. Самое интересное в демонстрации хищников все-таки не трюки. Главный смысл таких номеров заключается в том, что человек один на один находится в клетке с хищниками и властвует над ними, несмотря на всю их дикость, кровожадность и коварство. А трюки нужны только для наглядности этой власти над зверем и для показа его красоты и ловкости. Именно в поединке — романтика таких номеров и интерес к укротителю, человеку, рискующему своей жизнью.

Конечно, все уверены, что ничего не случится. Но случиться может. Поэтому самое интересное в номере — борьба человека и зверя. И, если уж быть до конца откровенным, надо признать, что больше всего публику захватывает не тогда, когда зверь качается на качелях или катается на шаре, а когда он выходит из повиновения и дрессировщик пытается восстановить авторитет своей власти. Эта борьба за власть — настоящая, а трюки — игра. Когда зверь послушно исполняет все, что от него требуется, дух у зрителей не захватывает. А без замирания сердца какой же цирк? Чем больше риска, тем с большим успехом проходит номер.

Если звери все будут делать без сучка без задоринки, зрителям начнет казаться, что дрессировка — простое дело, и это нанесет урон образу укротителя — человека смелого, героического, бесстрашного. Поэтому многие дрессировщики специально репетируют сцены сопротивления, когда звери рычат, бросаются, замахиваются лапой. Из них словно выуживают их дикость и свирепость, заставляя играть роль зверя.

Такая игра, конечно, очень рискованна. Чувство меры зверю несвойственно, он легко заигрывается и, перевозбудившись, может броситься по-настоящему. Дрессировщик поэтому должен соблюдать двойное чувство меры — и за себя, и за зверя — и уметь точно держать безопасную дистанцию.

Речь не идет о таких случаях, когда дрессировщики специально и подчеркнуто играют на нервах зрителей. Чувство меры для укротителя — вещь совершенно необходимая.

У знаменитого Тогаре была в репертуаре сценка, когда тигр, якобы отказавшийся исполнять трюк, начинал наступать на дрессировщика. Зрители, видевшие этот номер впервые, впадали в панику. Однако тигр, подкравшись наконец к дрессировщику, не кидался на него, а спокойно замирал возле его ног. Со времен Тогаре этот трюк не дает покоя многим укротителям, пытающимся обучить этому своих тигров. Некоторым удается, но видно, что зверь делает все «по обязанности». У Тогаре тигр, без сомнения, исполнял этот трюк по собственной инициативе.

У дрессировщика Александрова-Федотова была похожая сценка — «Гипноз». Этот трюк «подсказал» ему тигр по имени Акбар. Однажды, отказавшись подчиниться, Акбар встал на дыбы и подался назад, переступив несколько раз. Заметив это, дрессировщик попытался закрепить у зверя этот навык, а потом придумал интересное оформление трюка. В результате получилось вот что. После «ковра» все тигры уходили, а Акбар «отказывался». Под нажимом дрессировщика он направлялся к выходу, вдруг разворачивался и начинал наступать, прижимая укротителя к решетке. Тот сперва вроде бы терялся, но затем, опомнившись, поднимал руки и, словно гипнотизируя зверя, заставлял его отступить. Потом взмахом руки дрессировщик поднимал тигра на задние лапы и вот так, стоймя, заставлял пройти задом через весь манеж…

Конечно, среди зрителей попадаются любители острых ощущений. Таким людям нравятся драматические ситуации, проще говоря, когда зверь нападает на дрессировщика. Смотреть на подобное кровавое побоище — это отклонение от нормы. Но вот посмотреть на дерущихся или играющих тигров жутко интересно всем. Ведь зверь тогда сразу проявляет себя со многих сторон, будто на воле.

Неудивительно, что выступления Назаровой, у которой тигры играют на арене, словно котята, пользовались таким успехом. То свирепые, то мирные, звери всегда ласковы с Маргаритой. А нападение тигра и борьба с ним врукопашную — это предел всех желаний. Тигры Назаровой были на любой вкус.

Риск — непременное условие профессии дрессировщика, и необходимо уметь определять меру, чтобы не было смакования, но и равнодушия тоже. И поэтому нет ничего лучше, чем когда зверь играет роль зверя.

Именно по этой причине сейчас не пользуются успехом номера со львами. Львы хорошо размножаются в неволе, и почти все их группы составлены из зверей, чьи предки были отловлены давным-давно. Но лев, в отличие от тигра и леопарда, сам по себе существо инертное и ленивое, редко склонное к излишней импульсивности. А львы, родившиеся в неволе в тридцатом — сороковом поколении, вообще утрачивают свою хищную суть, становятся почти домашними животными. На арене они и сами дремлют, и на зрителей сон наводят. (Это не значит, что с такими «одомашненными» зверями безопасно . работать. И среди них попадаются такие, что в свирепости не уступают диким.)