Войны кровавые цветы: Устные рассказы о Великой Отечественной войне - Кондакова
Глянула на него девка и зарадовалась: она думала, что сробел парень-то, а он пришел.
Настала ночь, вот и пошли они туда, где стояло немчугово войско. Ходили, ходили, а потом девка приказ дает:
— Ты иди вон туда, где огни горят, а я в другую сторону пойду, а в двенадцать часов ночи свидимся.
Вот и пошли они каждый по своей дороге. Долго парень ждал ее. Потом прибегла девка на коне, а к седлу у нее немчуга привязан. Гутарит девка парню:
— Идем к нашему инаралу!
Приходят они к инаралу. Вот девка докладывать стала:
— Приказ исполнен.
Похвалил их наш инарал и отпустил, а сам в Москву отписал, так, мол, и так, два моих солдата храбрых главного немчугу доставили, как прикажете наградить? Получили в Москве письмо инарала, прочитали и запрос шлют ему: «Кто такие? Как зовут?» — и прочая.
Получил запрос инарал, вызвал он парня и девку и расспрос чинит: как зовут? где родители? Ну, и узнал, что она девка. Инарал так и отписал: «Девка немчугу главного доставила».
Тут все и узнали, что это девка. Узнали — и ничего: девка по-старому воюет, смелые дела творит. Прошло несколько время, — большую награду ей из самой Москвы прислали, да в газетах пропечатали. Читать-то я сама не читала, а наши дьячки читали. Может, что и не так пересказала, только портрет ее своими глазами в газете видела.
8. Маленькая Маша
Жили-были дед да бабка да внучка Маша.
Всем Маша взяла, и умом и красотой. Одна была досада у Маши — ростом мала: присядет под лопушок, а ее и не видать.
Прошел год, прошло два, а Маша все не растет да не растет.
Наступила трудная година, враг войну объявил. Черные войска на нашу землю пришли, хлеб топчут, деревни сжигают, города разрушают, людей убивают.
Все пошли на войну против врага, запросилась и Маша. Посмотрели на нее военные начальники и улыбнулись:
— Ну куда тебе воевать, тебя и под лопушком не видать.
Села Маша под лопушок и заплакала. Просидела так Маша под лопушком до вечера, а как вечер наступил, забралась она на военную повозку и притаилась.
Тронулись повозки в путь-дорогу на военную границу. Маша сидит в повозочке не шелохнется, ее никто и не приметил.
Ладно. Едут день и два, а может, и больше. Приехали на военную границу. Пули свистят, снаряды землю роют, кругом раненые и убитые лежат. Маленькая Маша лопушочком прикроется и ползет около раненых: кому водицы напиться даст, кому ранку перевяжет. Ручонки у Маши тоненькие, а на работу ловкие, быстро управляются.
Удивляются военные люди, откуда такая маленькая пташечка взялась, из-под лопушка не видать, а такая польза от нее большая.
Проходит год, проходит другой, а может быть, и больше прошло. Война к концу подошла. Полюбили все Машу, не нарадуются на нее, не надивуются. Одна была печаль у Маши — ростом мала, сядет под лопушок, а ее не видать.
Приезжает большой генерал, стал орденами да медалями всех награждать. Представили ему Машу и говорят:
— А вот эта, товарищ генерал, самая смелая, самая храбрая, тысячу бойцов спасла.
Стал генерал наклоняться к Маше, чтобы ей орден вручить, а Маша вдруг, на глазах у всех, стала расти да расти. Выросла Маша и красотой засияла.
Наградил всех генерал и с победой поздравил.
И я там был, со всеми пировал и всех поздравлял, а первую — Машу — дочку нашу.
9. Жив Чапаев
Нет, не умер Василий Иванович Чапаев. Он живет и вечно будет жить в народе.
Окружили его тогда белые. Кинулся он от них в реку Урал, но не утонул в ней, а переплыл ее. Рука у него вражескою пулею была прострелена. Стрелять он не мог и шашкой владеть не мог. А потому он за рекой Урал в камышах густых остался.
Белые генералы на его поиски целый конный полк выслали. А тому, кто Чапаева живым или мертвым к ним представит, богатую награду золотом и серебром обещали.
Чапаев из густых камышей видит: по степи полк белых летит. Переждал он, когда белые мимо его проскакали. А они долго по степи скакали. Не одну сотню верст объехали, но нигде Чапаева и не нашли.
Притомились у белых ноги, и назад они к своим генералам едут. Признаться, что тысяча человек одного Чапаева не нашли, им стыдно. И сказали они своим генералам, что раненый Чапаев в Урале-реке утонул, что его кости песком занесло, и теперь ни живым, ни мертвым его во веки веков не сыскать.
Поверили белые генералы, что утонул Чапаев.
А Чапаев вышел из густых камышей и пошел привольной степью. Долго шел.
Повстречался ему однажды казак в красном чекмене, в шапке-папахе, с палашом через плечо. Идет этот самый казак, улыбается и с ним здравствуется:
— Здорово, Василий Иванович! Давно мне с тобой встретиться хотелось. О твоих делах, о твоей храбрости и бесстрашии я крепко наслышан. Хорошо ты бил врагов-злодеев — помещиков, богатеев, куда покрепче, чем я с своими казаками-удальцами.
Глядит Чапаев на казака, как будто он и знакомый ему и где-то он его видел, а имя его никак не может припомнить. Улыбается казак, глядит на Чапаева и говорит:
— Али не признаешь меня, Василий Иванович?
Не покривил душой Чапаев — он всегда и всем говорил одну только правду разъединую.
— Вроде тебя я где-то и видел, вроде мы с тобою и знакомые, а имени твоего никак припомнить не могу.
Погладил свою черную бороду казак, приосанился и сказал Чапаеву:
— Я донской казак Степан Тимофеевич Разин.
Поглядел на казака Чапаев. И правильно: перед ним сам Степан Тимофеевич стоит. Стоит и так пристально на Чапаева глядит.
— Тебя повсюду ищут враги, хоть и говорят, что тебя в живых нет. Целым полком за тобой по степи гонятся. Но я тебе сейчас подарочек от народа сделаю.
И вдарил тут Степан Тимофеевич об землю плетью. Из земли выскочил конь белый как снег. Во лбу — красная проточина, как звезда горит.
— Вот тебе конь, Василий Иванович. Бери, владей и пользуйся им. А вот и оружие боевое.
С этими словами Степан Тимофеевич снял с себя шашку и на Чапаева надел ее.
— Руби ею и круши без пощады всех народных врагов-злодеев. Промаху ты не дашь. Рука у тебя твердая, глаз — верный. Поезжай на этом коне в те вон горы и будь в них до тех пор, пока рука не заживет и пока в тебе нужды не будет.
