Сергей Ларьков - «Враги народа» за Полярным кругом (сборник)

На настоящий момент практически полные сведения о репрессиях имеются по четырём регионам, в которых располагались учреждения, занимающиеся изучением и освоением Советской Арктики и, частично охватывающих полярные районы: Мурманской, Архангельской области с Ненецким национальным округом, Камчатской области с Чукотским и Корякским округами и Приморскому краю. По трём регионам мы имеем сведения примерно о половине репрессированных: Тюменская область с Ямало-Ненецким округом, Красноярский край с Таймырским и Эвенкийским округами и Якутская АССР. Несмотря на неполные сведения по Москве и очень неполные – по Ленинграду, имеющиеся данные позволяют провести некоторый статистический анализ выявленных (подчёркнуто мной – авт.) репрессий (см. табл. 1, 2, 3). О том, какие категории лиц нас интересовали, говорилось в начале статьи. Разумеется, приведённые цифры имеют скорее оценочный характер, позволяя оценить масштаб и характер репрессий по определённым периодам.

Как видно из всего вышесказанного, собственно полярников в классическом, «романтическом» значении этого слова в списке репрессированных сравнительно немного, однако вряд ли из этого можно сделать вывод о том, что репрессии против них были невелики. Особенности этой группы профессий таковы, что выяснить масштаб репрессий против неё крайне трудно. Во время пребывания на полярной станции, на зимовке, в арктическом рейсе, на заполярном аэродроме арестовать человека весьма сложно. Значительная часть работников, привлекавшихся к работам в Заполярье, не были постоянными сотрудниками арктических организаций и предприятий, а выполняли работы в них по трудовому договору, имевшему фиксированный срок действия (от года до пяти). После прекращения работ (истечения срока действия договора) полярник либо продлевал его, либо возвращался к месту своей постоянной работы. По кратким справкам об аресте и обвинении, приводимом в «Книгах памяти…» и «Базах данных…», нельзя догадаться, что арестованный, например, начальник метеостанции в Воронежской или Орловской областях только недавно провёл пять лет на Земле Франца-Иосифа или Северной Земле. Выяснить это можно лишь при знакомстве с архивным следственным делом, проведение же такой проверки для сотен, а то и тысяч людей десятков профессий, потенциально работавших в Заполярье, практически невозможно. То же, хотя и в меньшей степени, относится к лётному, техническому и аэродромному составу полярной авиации. Экипажи ледоколов и, тем более, грузовых кораблей, особенно машинных команд, также часто менялись. Так, из девяти репрессированных членов машинной команды «Красина» в экспедиции 1928-го года оставался на момент ареста на полярном флоте лишь один, шестеро служили на торговых судах Балтийского пароходства, двое работали «на берегу». Установить их по использованным нами источникам было бы попросту невозможно. Строго говоря, в этих источниках ни для одного из репрессированных участников экспедиции «Красина» нет указаний на то, что он в этой экспедиции участвовал. То же относится и к знаменитой экспедиции «Челюскина» – все репрессированные челюскинцы были выявлены в ходе целенаправленных поисков, а включённые в «Расстрельные списки» И.Л.Баевский и А.Н.Бобров не обозначены в них как участники этой «героической эпопеи».

Другой пример. Полярный лётчик М.Слепнёв в своих воспоминаниях [«Как мы спасали…»] упоминает начальника технической части сибирских авиалиний в 1929 году Притулюка, причем из контекста понятно, что он активно способствовал освоению авиацией севера Сибири. В той же книге бортмеханик экипажа И.Доронина Я.Савин вспоминает о встрече с Притулюком в 1934 году в Нагаево. И.Е.ПРИТУЛЮК, к моменту ареста – начальник Управления автотранспорта «Дальстроя», 20 июня 1938 года ВКВС был приговорён к расстрелу за участие в КРО. Включать ли человека, весьма недолгое время по занимаемой должности участвовавшего в освоении Севера, в список репрессированных полярников?

28 июля 1938 года по приговору ВКВС с «букетом» обвинений (создание КРО, шпионаж, подготовка террористических актов) был расстрелян видный советский военный и государственный деятель И.С.УНШЛИХТ. В 1928 году он возглавлял Комиссию ВЦИК по спасению экипажа дирижабля «Италия», в 1934-м был членом Правительственной комиссии по спасению челюскинцев. Может ли этот человек быть включен в скорбный список потерь советской полярной науки и «покорителей Арктики» от политического террора?

Таким образом, выяснение действительных масштабов репрессий против полярников – задача чрезвычайно трудоёмкая, и единственная, по-видимому, возможность её решения следующая: выявление персонального состава (с максимумом биографических сведений) полярных станций разных лет, поименных списков экипажей экспедиционных судов, ледоколов, грузовых кораблей, участвовавших в арктических плаваниях, отрядов полярной авиации, полярных авиабаз (аэродромов), работников факторий, культбаз, «красных чумов» и т. п. учреждений, наконец, – списков сотрудников научных учреждений, геологических, гидрографических и иных экспедиций и – при подозрении на репрессии – персональная проверка по объединённой «Базе данных жертв политических репрессий», составленной «Мемориалом», при отсутствии в ней сведений – обращения в Центральный архив ФСБ РФ, архивы региональных управлений ФСБ, запрос сведений в Главном информационно-аналитическом центре МВД РФ и Информационных центрах УВД регионов. Методика таких поисков разработана в Научно-информационном и просветительском центре «Мемориал» и результативно используется в наших исследованиях.

Далеко не полный список репрессированных полярников и сотрудников организаций, участвовавших в изучении и освоении Советской Арктики, насчитывает более тысячи имён. Конечно, часть из них после необходимых уточнений круга их занятий может быть из этого списка исключена, но он всё равно останется обширным и ещё будет пополняться. Естественным образом возникает вопрос о том, не была ли эта сфера деятельности и занятые в ней люди объектом повышенного внимания «органов»? Конечно, романтика профессии, жизнь в небольших, как правило дружных коллективах, оторванность от скоплений большого количества людей, всё более охватываемых страхом по мере нарастания репрессий, делало полярников более свободными в делах и словах, соответственно возрастал и риск привлечь внимание «органов». Однако установить, были ли полярники объектом повышенного их внимания, были ли репрессии против этой группы профессий более охватывающими, можно лишь путём сравнения с репрессиями против близких групп профессий, например – работников Наркомата водного транспорта. Такое сравнение, требующее огромной по объёму работы, выходит за рамки нашего исследования.