Наталья Боброва - Юрий Богатырев. Чужой среди своих

У меня в комнате до сих пор на стене висит портрет элегантной дамы в нарядном платье и шляпе, в которой с трудом можно узнать меня. Так меня увидел тогда Юра.

– Неужели это я? – спросила его.

Он ответил:

– Ты такая и есть. Ты не так к себе относишься, как должна относиться. Ты не такая простушка, как себя преподносишь… Ты такая дама и есть…

На портрете у меня пол-лица в тени, пол-лица освещено – в его комнате тополь загораживал окно, и свет от тополя падал на меня. Причем я не надевала этот костюм – сидела в чем была, на голове была «химия», волосы посветлее. Ну не я! Но сейчас иногда, когда смотрю в зеркало, ловлю что-то похожее…

– Юра, это не я!

– Ты себя не знаешь. Ты себя не видишь.

И этот воротник, и это роскошное перо на шляпе… Меня рисовал, может быть, два-три дня, а перо выписывал чуть ли не месяц – каждый волосок.

К нашему союзу я относилась больше с юмором. Хотя мы были счастливы. Правда, недолго, очень недолго.

Почему? Была еще маленькой Варя. Мои мама и папа, конечно, все знали. Но ни Татьяна Васильевна, ни Варя тогда не должны были знать. При живом папе я не могла объяснить девятилетней девочке, что у меня появился другой муж, – она и так ужасно страдала.

Татьяна Васильевна тогда перенесла тяжелую операцию. И я подумала: нужна ли ей такая невестка – с ребенком на руках? Причем Юра хотел ей все открыть, но я настаивала на том, что не надо ничего афишировать. О нас знали лишь несколько человек.

У нас с Юрой никогда не было общего хозяйства, у нас была такая дружба-любовь. При этом он очень любил, когда я ему что-то готовила, особенно фаршированную рыбу – щуку, сазана…

К тому времени, когда Варя подросла, наши отношения уже сошли на нет. Я жила теперь в своей коммуналке, Юра – на улице Гиляровского…

Мы не съехались из-за Вари – жить втроем в одной комнате в крошечной квартире было невозможно. Мы все откладывали «на потом» наш съезд – когда поставим Варю в известность, когда сообщим Татьяне Васильевне, когда он заработает какие-то деньги, чтоб купить от театра двухкомнатную квартиру… Мы все ждали. Вот Варя немножко подрастет… Вот маму подготовим… Вот-вот…

А потом уже не надо было никого ставить в известность, потому что наши отношения сошли на нет…

И никто в этом не виноват. Так незаметно мы с Юрой расстались. Я чувствовала, как он отдаляется.

Юра был особенным, другим человеком. Одиночка по жизни. Весь посвящен работе, и только работе! И наш брак был просто благородный порыв. Хотя однажды он должен был жениться на Наде Целиковской. Они уже подали заявление в ЗАГС, но Надя поставила некоторые условия, на которые Юра не согласился, и, в конце концов, они расстались…

Сегодня Надежда Серая уверена:

– Если бы мы жили вместе – все было бы, конечно, по-другому. Но я не думаю, что это продлилось бы долго – Юре, по большому счету, никто не был нужен… А я все-таки максималистка. Я пошла на этот брак как в игру, в шутку. Почему нет? А давай! Все и закрутилось. Но отношения наши были искренние. И мы были счастливы…

Я понимаю: в том, что меня считали фиктивной женой, во многом я сама виновата. После смерти Юры, на второй день, я приехала на улицу Гиляровского. И увидела его маму в обмороке – оказывается, у ее сына есть жена! Кто такая?

Она ведь ничего не знала! Да мы с Юрой уже не жили – много лет прошло! Ну не сказал он ей об этом, пожалел – мама тогда была больна. Так получилось. И я не хотела ничего афишировать. Я вообще во все это не верила! В то, что все это может быть на самом деле…

И когда Юру похоронили, все его друзья – и Вася Росляков, и Зина Попова – стали настаивать: надо открыть правду. А Татьяна Васильевна говорит: «Никакая ты не жена!» Я подтвердила: «Да, я фиктивная жена!» Потому что ради Юры не хотела больную женщину еще больше расстраивать.

Я поехала, подписала все документы, отказалась от всех прав на имущество, квартиру. Попросила только на память не законченную Юрой картиночку астрологического Змея. И мне ее дали.

Глава 21. Братик и сестричка

«Фурманов идет!» ■ «Мои друзья – твои друзья!» ■ Мебель в пастельных тонах ■ Кофта с царского плеча ■ От Анки-пулеметчицы с любовью ■ «В тот год я была мышкой…» ■ «Давай поставим „Набукко“ ■ «Ты мешаешь смотреть!» ■ Черные очки – не роскошь ■ «Ты гениален!» ■ Горбачев или Тартюф? ■ Стыдно быть жадиной ■ Параллельные страдания ■ «Он меня выгуливал!» ■ Отключенный телефон ■ Поминальное варенье

Особое место среди его друзей в последние годы занимала Зинаида Попова – журналистка, в то время референт-переводчик московского бюро газеты «Лос-Анджелес таймс», дочь той самой Анки-пулеметчицы, соратницы легендарного Василия Ивановича Чапаева (точнее, ее прообраза).

– Мы познакомилась с ним во МХАТе на вечере, посвященном Фурманову, – вспоминает Зинаида Михайловна. – Юру пригласили как исполнителя роли Фурманова. Так как я к Фурманову тоже имею некоторое отношение, то мы там и познакомились. И с первого же момента почувствовали какие-то флюидные связи, возможно, даже духовное родство. Казалось, у нас на любой вопрос всегда предполагается как бы один и тот же ответ.

Видимо, Юре очень понравилось со мной общаться. Он отвез меня на такси домой, узнал, где я живу, и спросил меня, может ли он ко мне заходить, предложил свою дружбу…

И вот он впервые пришел к нам в дом на улице Горького. И ему у нас очень понравилось. Он познакомился с моей мамой и всегда потом относился к ней с огромным уважением, был ласков и очень мил, гордился, что с ней знаком. Когда он приходил к нам в дом, мама встречала его так: «Фурманов идет!» К тому же Юра работал во МХАТе вместе с моим мужем – Игорем Васильевым.

Что меня подкупило: он с самого начала стал относиться ко мне с каким-то… благоговением. Казалось, был счастлив, что со мной познакомился. И я отвечала ему тем же. Так началась наша дружба…

Он мог после спектакля позвонить и спросить:

– Можно я к тебе заеду поболтать?

И заезжал, и мы могли часа два болтать за чаем. Тогда он не пил совсем – ни грамма. Такой худенький, симпатичный. Кто позже сподвигнул его к питью – не знаю. И он еще жил в общежитии на Манежной улице напротив Кремля. Мы там бывали вместе с моей подругой – режиссером из Ленинграда. Юра познакомил нас с Надей Серой. Я, правда, не помню, была она уже его женой или нет…

Как-то даже мы провели всю ночь в общежитии. Он показывал свои живописные работы. Мы слушали музыку. Было скромное застолье. Помню, присутствовал отец Нади Серой. У Нади была тогда маленькая дочка. Сейчас, видимо, уже есть внуки…