Даниил Гранин - Человек не отсюда

Говоря о нашей неулыбчивости, слышишь обычно, нам, мол, не до улыбок. У нас кругом грубости, хамство, что же, мне хамят, а я буду улыбаться, с какой стати? Начну улыбаться, меня за придурка примут, чего это лезу со своей улыбкой, мы что, с вами знакомы? На что вы намекаете, что вам надо и тому подобное.

Когда-то меня поразила система японского общения. Там улыбка — обязательный элемент знакомства, разговора. Сперва она казалась приторной, но очень скоро я ощутил в ней красоту, она выступает как украшение жизни, улыбка украшает лицо, значит, и человека. Значит, и все вокруг подобно цветению вишни, солнечному свету и прочим улыбкам природы.

Жизнь наша существенно изменилась. Как бы там ни было, мы стали куда более открытыми, поубавилось ксенофобии, прибавилось европейскости, но по-прежнему мы выглядим хмурой страной. Нам для себя хватает юмора, хватает веселья, а вот улыбчивости — не хватает.

В Исаакиевском соборе Петербурга отец Андрей Кураев читал слушателям свою проповедь. Читал, пользуясь микрофоном, слышимость получалась плохая, половину проповеди, а то и больше, слушатели не могли разобрать. Между тем Исаакиевский собор, несмотря на свою величину, был тщательно рассчитан строителями на обычный голос. Мне рассказывали, что добивались этого, устанавливая в куполе специальные горшки, то было особое мастерство искусных акустиков. Нынешние хозяева собора все это позабыли. Или не хотят знать. Вручают всем микрофон, не представляют себе, что можно выступать без микрофона, особенно в таком большом церковном помещении. Это любопытный пример нашего невежества и беспамятности.

…В центральном архиве Министерства обороны хранится секретная папка, куда занесены «расстрелянные лично маршалом Жуковым и его охраной солдаты и офицеры».

Папка засекречена так же, как засекречено множество документов касательно Великой Отечественной войны.

Прошло 65, прошло 70 лет, а война продолжает быть секретной. Празднуем Победу в Великой Отечественной войне, которая оказывается секретной войной.

«В белорусском местечке Радошковичи стоит памятник капитану Гастелло. На кладбище останки экипажа, совершившего подвиг в первые дни войны, 26 июня 1941 года. И фамилии погибших выбиты на обелиске. Но имени капитана Гастелло там нет».

На самом деле подвиг принадлежит экипажу авиаэскадрилии капитана Александра Маслова, об этом написано в журнале «Военно-исторический архив». Обычная история наших подвигов — или подвига не было, или был, но совершен другими людьми. С героями нашей войны не очень понятно. Их вообще на эту четырехлетнюю войну удивительно мало. Вот, например, 900 дней блокады — кого можем назвать? В основном мы называем одного героя — Ленинград. Виктор Правдюк справедливо отмечает, что Великая Отечественная война закончилась в 1944 году освобождением своей земли, «…далее начался заграничный поход Красной армии, чтобы провозгласить коммунистическую власть в странах Восточной Европы».

«Советский Союз вступил во Вторую мировую войну по дружбе с Гитлером 17 сентября 1939 года нападением на Восточную Польшу. Это какая война? Вторая мировая».

«Параллельно, не забывая о своей выгоде, Советский Союз снабжает гитлеровскую Германию всем необходимым для ее войны против Запада. Какой войны? Второй мировой».

Вторая мировая это не Великая Отечественная. Виктор Правдюк считает, что народ воевать во Второй мировой войне не очень-то желал. Об этом нежелании говорят и цифры сдавшихся в плен бойцов Красной армии, сдавались тысячами, десятками, сотнями тысяч. По причине, не только указанной Виктором Правдюком, сдавались потому, что не хотели воевать за Советскую власть после всего, что она творила — раскулачивание, концлагеря, Большой террор, поэтому нередко отряды немцев встречали хлебом-солью и цветами. Советские люди так встречали.

«Четвертая часть окруженных в Сталинграде военнослужащих 6-й немецкой армии были наши соотечественники».

Пока архивы Министерства обороны и прочих наших заповедников не рассекречены, недоступны, пока под видом важнейших разведданных и тому подобной ветхости секретны, истории Великой Отечественной войны быть не может, и мы не знаем, что это было, — победа, освобождение или истребление народа.

Виктор Правдюк — петербургский кинорежиссер-кинодокументалист, автор многосерийного проекта «Вторая мировая война день за днем».

Хотя, по общему мнению, он был гений, избрали его в нашу Академию наук после того, как он стал членом Академий наук — американской, французской, английской. Пророков в своем отечестве нет, гениев тем более. Им, там, за границей, наш гений виднее. Речь идет о Владимире Игоревиче Арнольде. О том, что он был за человек, мне известно не так много. Хотя мы переписывались. Математик. Последние годы жил во Франции. И все резче выступал о недостатке математического образования. И во Франции, и в США едко высмеивал математическую безграмотность среди европейских студентов. Если бы только математическую. Он писал мне, что во Франции 20 процентов новобранцев полностью неграмотные (2000 год). Огорчала его и наша отечественная дремучесть. Не у солдат, а у ученых. Он прислал мне свою статью: «Что такое математическая физика», писал для журнала «Успехи математических наук». Казалось бы… Журнал считается вполне респектабельным. Арнольд — академик, лауреат и прочее, а получает отказ. Статью отклоняют по двум причинам:

1 — «Статья выражает мнение автора». Спрашивается, а чье мнение должен выражать автор?

2 — «В журнале „Успехи математических наук“ нужно писать об успехах, а не о недостатках»!!!

Видимо, о недостатках должен писать специальный журнал.

Его считали фрондером, даже во Франции он был фрондером, объяснял французским студентам, что они недоучки. Фрондер — слово французского происхождения, но в любых науках ученый — фрондер, недовольный существующими работами, явление необходимое.

У В. И. Арнольда были свои особенности. Обычно он писал свои работы начисто, без черновиков, примерно как Моцарт.

Интересно, какие для него были в мировой математике великие: Ньютон — Эйлер — Гаусс — Пуанкаре — Колмогоров. Я обрадовался такому списку — все-таки из пяти двое наших. Владимиру Арнольду приписывают немало — создатель математического языка, создатель теории катастроф, отец современной вещественной алгебраической геометрии. В каждой области, в какой он работал, он становился классиком. Я не специалист, совсем не специалист, я могу только ссылаться на чужие мнения, но хочется отдать должное человеку, который на родине вполне заслужил памятника.