Михаил Курушин - Стальные гробы рейха

Вскоре Шнее удалось потопить еще один пароход. Из опроса выбросившихся в воду членов экипажа погибшего судна выяснилось его название — «Ситония». Пароход водоизмещением 6723 брт шел в Рио-де-Жанейро.

После этого в соответствии с приказом командования U-201 полным ходом следовала на юго-восток. Лодка еще не дошла до назначенного района боевых действий, а уже потоплено 35 000 тонн торгового тоннажа. Правда, и запас торпед был уже далеко не полный.

Через день Шнее удалось потопить крупный танкер, следовавший из Кюрасао на Гибралтар. В результате на подводной лодке осталась всего одна торпеда. Шнее по радио попросил разрешения продолжать действовать в этом районе, а не идти на юго-восток вслед за далеко удалившейся группой подводных лодок. Через два часа был принят и расшифрован ответ Деница. В радиограмме указывалось, что район, где находилась U-201, являлся неподходящим для действий одиночной лодки. Успех, достигнутый до сих пор, объяснялся случайностью и неожиданной удачей. Поэтому Шнее должен немедленно полным ходом следовать в назначенный район и действовать совместно с группой подводных лодок, помогая им хотя бы только разведкой.

В который уже раз U-201 снова взяла курс на юго-восток. От шума и сотрясения работающих дизелей дрожал воздух, а подводная лодка продолжала идти полным ходом, прорезая шелковистую гладь океана.

На следующий день Шнее слишком поздно заметил на горизонте два эсминца, которые, как оказалось, шли прямо на него. До эсминцев не более 400 метров — времени на погружение нет! Один из них вышел вперед и пошел на таран. Лодке оставалось только несколько секунд на маневр.

Когда субмарина отвернула в сторону, оставшиеся 60 метров до острого форштевня эсминца определяли срок ее жизни. Противник разгадал маневр U-201 и уже переложил руль на правый борт, следуя циркуляции лодки. Сейчас только каких-нибудь 20 метров отделяло субмарину от эсминца, которому, однако, не удалось с достаточной быстротой развернуться на месте, чтобы нанести точный удар в борт подводной лодки.

Тарана не последовало. Продолжавший совершать разворот эсминец лишь бортом навалился на лодку с каким-то отвратительным скрежетом. Проутюжив ее вдоль всего корпуса, по инерции эсминец ушел дальше.

Лодка начала погружаться, и вслед ей полетели первые глубинные бомбы. Один за другим последовали шесть взрывов. Но эсминец прошел далеко вперед, и бомбы ложились неточно.

Дальнейшая бомбежка продолжалась, когда U-201 находилась на предельной глубине. Преследование продолжалось два часа, но не дало противнику ощутимых результатов. Все это произошло в так называемом мертвом районе средней части Атлантики.

К следующему утру имевшиеся на лодке несерьезные повреждения были устранены, и она продолжала идти дальше к африканским берегам. В полдень прямо по носу на горизонте показалась другая подводная лодка. На всякий случай Шнее резко отвернул влево.

Наконец U-201 прибыла в назначенный район боевых действий. Четыре дня выжидания в этом районе не дали никаких результатов. Прошло несколько суток, а однообразие будней ничем не нарушалось. Шнее безрезультатно патрулировал в назначенном районе, имея в наличии только одну, последнюю, торпеду.

Около Фритауна Шнее подошел ближе к побережью. На пятые сутки рано утром вдали показался дым, и вскоре выросли верхушки мачт. Насколько можно было судить, они принадлежали транспорту, выходящему из порта. Впереди — сторожевой корабль.

В 12.00 дым исчез — значит, сторожевик выполнил задание и повернул обратно. Транспорт продолжал идти дальше, но совершал такие невероятные зигзаги, что сохранить контакт было очень трудно. Так, впрочем, всегда маневрировали суда, следующие без охранения.

Шнее решил атаковать транспорт с наступлением сумерек из надводного положения, иначе не удастся занять нужную позицию. Не раз с ухудшением видимости судно терялось и приходилось погружаться, чтобы вновь обнаружить его с помощью шумопеленгатора.

После 20 часов вечера Шнее, боясь потерять судно при очередном резком изменении курса, начал быстро сближаться с противником. Из-за нависшей над морем полосы тумана взошла луна. Только что казавшаяся тусклым фонариком, она превратилась теперь в огромный серебряный диск, посылающий с неба яркий свет.

До судна — 3000 метров. Дизели работали на предельной мощности. Форштевень как нож резал воду, и образующийся на большом ходу бурун далеко расходился по обе стороны лодки. Светящимся шлейфом тянулся за ее кормой пенистый кильватерный след. Для находящихся на мостике U-201 наступили тревожные минуты.

В ночной бинокль теперь уже ясно был виден освещаемый луной корабль. Эсминец! Шнее понял, в какую передрягу он попал с одной торпедой, но отворачивать было уже поздно: 2000 метров. Оставалось одно: выдержка до последнего момента, она — единственный шанс на спасение.

Как оса, ослепленная яростью, неслась U-201 вперед и приближалась к грозному противнику со стороны его правого борта.

На эсминце пока не было заметно движения. Но в любой момент мог прогреметь залп из его орудий. В конце концов он мог и сам повернуть к лодке и таранить ее. Тогда было бы уже не до атаки.

Шнее волновался, но старался сохранять самообладание. До эсминца всего 1300 метров. Только теперь лодка начала уменьшать ход. В бинокль уже можно было различить головы матросов, стоявших на мостике эсминца. И все же не было никаких признаков того, что лодку обнаружили.

До эсминца — 900 метров. «Так… Теперь — огонь!» — не очень громко произнес Шнее. Первый вахтенный офицер, застыв над визиром центрального прицела, передал команду: «Четвертый торпедный…» Осталось 800 метров. «Огонь!..» Пружинистым толчком отозвалась в лодке отдача при выстреле последней торпеды. Оставляя за собой ясно видимый светлый пузыристый след, «угорь» понесся в заданном направлении.

Шнее приказал застопорить дизели. Это, пожалуй, все, что можно сделать в данных условиях, чтобы попытаться с этой дистанции незаметно проследить результат торпедного выстрела. По инерции лодка еще некоторое время продолжала движение вперед и затем остановилась.

Дистанция до эсминца — 700 метров. Торпеда продолжала идти дальше, и с подводной лодки ее следа уже не было видно. «Лево на борт!.. Прочь отсюда!» — приказал командир, словно выйдя из оцепенения.

Дизели снова загудели, и подводная лодка стала отворачивать. Только теперь вахта на эсминце заметила вражескую лодку. В один миг на палубе корабля все пришло в движение.

Тут только Шнее понял, что совершил ошибку, поторопившись с последним приказом. Эсминец действительно уже поворачивал к лодке. В любое мгновение с корабля могли открыть огонь! Единственное, на что оставалось надеяться, так это на то, что торпеда уже у самой цели.