Лена Ленина - Миллионеры шоу-бизнеса

Мне стало обидно за Южно-Сахалинск, но Игорь не дал провинциально-гордой искре во мне возгореться в пламя.

– Исторически так сложилось, и не только в России, во всем мире есть определенные центры, где концентрируется продакшн.

В Америке это Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Нэшвилл, если говорить о музыке кантри. В Великобритании – Лондон, во Франции – Париж, ну, а в России все сконцентрировано в Москве. Поэтому бо2льшую часть новой музыки мы получаем в Москве. Но у нас есть представительство на Украине, потому что там развитый рынок коммерческого радиовещания и масса талантливых артистов, которые могут быть интересны большой русскоязычной аудитории, а также представительство в Германии, потому что там много русских. Но все равно почти сто процентов музыки производится в Москве или сюда привозится. Если нам звонят из Свердловска или другого города, представляются и хотят поставить нам на сайт песню, мы говорим, куда надо зайти в Интернете и что надо сделать.

– То есть любой, кто написал песню, может ее поставить к вам в эфир? – подивилась я демократичности Игоревой конторы.

– Теоретически да. Практически конечно же оказалось, что контроль все-таки существует. Во-первых, мы по-разному работаем с нашими партнерами. Партнеры – это, с одной стороны, радиостанции, которые являются потребителями музыки и статистики, с другой стороны – это артисты, продюсеры и рекорд-компании, которые являются поставщиками. То есть мы в данном случае являемся прокладкой между производителями и потребителями музыки. Радиостанции – это тоже прокладка между слушателями и сценой, а мы – прокладка между артистами и радио. Для чего мы нужны артистам? Даже если у артиста мощная продюсерская структура, ему все равно очень сложно окучить несколько сот радиостанций. Артист привозит новую песню нам или присылает ее по Интернету...

Вот так оказалось, что все уважаемые органы на самом деле – прокладки! Не зря им отведено такое почетное место в телевизионном эфире. В деликатном, коварном и всех будоражащем вопросе о том, что за размещение в любых эфирах в России платят, Игорь неожиданно признался. Как посыпал голову пеплом.

– Кто-то платит, – покаялся он, – кто-то – нет. Артисты, которые «де-факто» являются звездами, как правило, денег не платят.

– А Вы можете сделать из человека звезду? – решила я помочь подросткам всей страны. – Например, человек из Уренгоя написал песню, Вам она понравилась, и Вы делаете из него суперзвезду, потому что у Вас есть механизмы влияния.

– Ну, ценность механизма влияния в самом его наличии. А если серьезно, то мы декларируем невмешательство в деятельность музыкального менеджмента радиостанций, – отвертелся от ответственности Краев. —

Я могу позвонить практически любому музыкальному менеджеру радиостанции, многих я знаю лично, но я никогда не буду просить за какого-нибудь артиста или песню. То есть мы, в данном случае, просто техническое звено, которое работает настолько эффективно, что устраивает и артистов, и радиостанции.

На мой вопрос, может ли он и его детище быть первоисточником раскрутки песен, Игорь просто кивнул. Видимо, экономил батарейки в диктофоне.

А я не унималась в борьбе за счастливое будущее гипотетически взятого парня из Уренгоя:

– Парень в Уренгое написал гениальный хит – что Вы делаете?

– Хит – это некая состоявшаяся категория, – вежливо пояснил акула шоу-бизнеса акуленку. – Нельзя сказать, что всякая гениальная песня станет хитом. Мы не раскручиваем и не продвигаем, мы – техническая структура, но мы – очень эффективная техническая структура. Менеджеры радиостанции сами принимают решение о том, пройдет ли песня в эфир. И если песня талантлива, то ее обязательно заметят на радио. У нас, как правило, появляется в пределах пятидесяти новых песен в неделю. Скачивают треки четырехсот радиостанций, начиная от московских и заканчивая русскоязычными вещателями где-нибудь в США или Германии. Наша целевая аудитория очень узкая, всего несколько сот человек. Но эти люди управляют огромной аудиторией в десятки миллионов радиослушателей. И мы часть этой цепочки. Причем в своем секторе мы, можно сказать, монополисты.

В надежде, что антимонопольный комитет книжек не читает, а только пишет, спешу сползти со скользкой темы. И заползаю на основную:

– Можно ли в России стать мультимиллионером от шоу-бизнеса?

– Да, я думаю, что мультимиллионеров достаточно в российском шоу-бизнесе: артисты, продюсеры, руководители компаний, всего десятки человек.

Интересуюсь, как он сам докатился до такой жизни.

– Очень стандартно. Когда я еще был молодым и красивым...

Ах, какая кокетка, знает ведь, что могу его фотографию разместить в книге и все увидят, что он – молодой красивый и сейчас.

– ...Я со школы занимался музыкой, пел и играл на клавишных инструментах. После школы я занимался этим и в университете. Потом очень много работал на студиях, в музыкальных коллективах средней руки, но объездил весь тогда еще Советский Союз и приобрел достаточно большой концертный опыт. Потом я несколько лет работал на студиях, а потом и на радио. Сначала в качестве независимого продюсера, потом в качестве ведущего и, наконец, в качестве программного директора. Это было в Крыму. Была такая радиостанция «Крым Радио Рокс». Мне в какой-то момент стала интересна эта сфера, и я туда полез, не имея никакого опыта. В итоге стал программным директором радиостанции. Это была очень интересная работа. Когда я приехал в Москву, у меня уже было несколько смежных профессиональных «пластов»: студийная работа, продюсерская работа, работа музыканта, работа на радио и т. д. Собственно, как наш проект – это результат этих моих знаний и накопленного опыта. И работаем мы очень эффективно именно потому, что хорошо понимаем, что необходимо всем участвующим в процессе сторонам.

Взываю к его адвокатским чувствам и напоминаю о злопыхателях, которые говорят, что попса – это примитивно, музыка в две ноты, то есть всячески хулит и ругает российский шоу-бизнес.

– Мне кажется, что все достаточно естественно развивается, так же как и везде.

– А что, Моцарта, когда он был молодой и живой, тоже современники считали производителем популярной музыки, его тоже ругали и критиковали?

– Я не вижу чего-то такого, чем российский шоу-бизнес на этом этапе отличался бы от европейского или американского шоу-бизнеса некоторое количество лет назад. Есть, конечно, какая-то специфика, но в целом все повторяется. Если говорить об американском шоу-бизнесе, он по-другому структурирован, другое законодательство, другая музыка. Они развивались гораздо дольше. История их FM-радиовещания – больше полувека, а у нас и двадцати лет нет еще. Менталитет у людей разный, это нормально. А что касается музыки, плохая она или хорошая, – это дело вкуса. Я не слушаю наши радиостанции.