Красимира Стоянова - Правда о Ванге

Обычно Ванга избегает говорить о политике, и для этого у нее есть достаточные основания, потому что ее слова можно толковать как угодно. Но все же иногда, хотя и очень мало, говорит на подобные темы.

Вот, например, какой интересный разговор произошел у нее в 1982 году с ливанским журналистом Абдель Амиром Абдаллой. Своими впечатлениями об этой встрече он поделился в политическом еженедельнике «Аль китах аль араби», выходящем в Бейруте. Его рассказ дошел до нас в переводе с итальянского и был опубликован в журнале «Булгария д'Оджи». № 2 от 1982 г. Журналист был гостем «Софии Пресс». Привожу его рассказ с сокращениями:

«У Ванги.

Комната, как и много других. Посередине — электрокамин. Ванга сидела на диване, покрытом ковром с синими и оранжевыми полосами. Я постарался сконцентрировать все свои душевные силы, чтобы не попасть под ее влияние. Снял очки и всмотрелся в лица трех других женщин, сидевших в углу комнаты. Все отпечаталось в моем сознании.

Царила тишина. Она шла от лица Ванги. Потом она подняла голову и сказала сильным и уверенным голосов, который выражал непоколебимую волю:

— Ливанский журналист, подойди и сядь здесь! Шофер пусть выйдет!

— Это был первый сигнал, раскрывший мне силу Ванги. Как она поняла, что шофер находится в комнате?

— Дай мне сахар, ливанский журналист!

Я вынул кусок сахара из кармана и положил его на стол, чтобы посмотреть, как Ванга его возьмет. Без каких бы то ни было усилий она протянула руку и взяла сахар. Начала его ощупывать, рука ее была тверда.

Повернулась ко мне. Мне казалось, что она наблюдает за мной изнутри, и сказала:

— Ты носишь очки, которые надеваешь прежде всего при важных встречах и других обстоятельствах. Почему ты сейчас их снял?

Это был второй удар, который Ванга нанесла по моему недоверию.

— Слушай, — сказала она, — твой отец и твоя мать живы и они в Ливане. В этот момент мама дома, а отец — нет, может быть, на улице, в поле. Ты живешь в городе и занимаешься журналистикой около двенадцати лет. Пишешь о сфере услуг, но можешь писать и о политике. Хотя твой вклад в этой области невелик: о политике пишешь редко. В 1982–1983 годах тебя ждет большой успех в работе… У тебя будет семеро детей, и когда тебе исполниться 42 года, станешь свидетелем большой войны, но не буду тебе говорить, кто ее развяжет.

Последовали неразборчивые слова, в которых перемешивались тона то приказов, то восхищения.

— Ты мусульманин и соблюдаешь праздники мусульманского календаря. У вас есть важный священный текст — Коран. Тебе нужно прочитать его весь и более подробно главы 9, 10, 11 и 12.

Ванга продолжала:

— В 1984 году Сирия будет вести большую войну, обстановка сильно осложнится. Ты бывал в Иерусалиме? Сейчас я вижу Багдад. Что это, Багдад? Ты поедешь туда.

Она продолжала говорить, не давая мне возможности задавать вопросы.

У Ливана будут проблемы с севера и юга, с запада и востока.

Вижу Нил. Что такое Нил? Ты поедешь туда. Перед тобой много дорог.

Слушай, журналист, тебе следует глубоко почитать свою мать. Ты должен помнить, что она чего-то хочет от тебя.

Ливан окружен пламенем. Там много красных плодов и много воды. Но в вашей стране нет и не будет нефти.

Потом Ванга меня спросила:

— А кто тебе рассказал обо мне?

— Главный редактор Уалид Аль-Хусеейни, он хотел поговорить с тобой.

Ванга на мгновенье замолчала и потом снова стала крутить кусочек сахара в руках и сказала:

— Сейчас в Ливане много вооруженных машин. В мае 1982 года ваше небо почернеет. — Потом продолжала:

— В Ливане много комитетов, но они не в состоянии ничего сделать. Окопы останутся открытыми и баррикады не будут разрушены.

Кто был вашим пророком? Тот, кто проповедует и смотрит по трем планетам? Вижу, как его душа входит в мою комнату.

Кто такой Элиас Саркис? Ваш президент, христианин, холостяк арабского происхождения. Он хороший политик. Но сейчас в Ливане много войск.

Ваши отношения с Сирией всегда должны оставаться очень добрыми. В будущем эти отношения будут еще лучше.

Ванга замолчала на миг, а потом добавила:

— Слышишь, в данный момент в Бейруте война. После этого сказала:

Этот огонь угасает, но потом вспыхнет снова.

Обратившись ко мне:

— Ты одобряешь эту войну?

Я ответил:

— Нет, не одобряю.

Госпожа Ванга сказала мне об этом 2 декабря 1981 года в 8:45.

Вернувшись в Ливан, я порылся в архивах я нашел материалы, в которых говорилось, что в этот день в западной части Бейрута произошло вооруженное столкновение между двумя группировками. Обычно Ванга не говорит о политике. Меня все об этом предупреждали. Но почему со мной она заговорила о политике? Может быть, потому, что меня тревожило политическое положение и участь моей страны. Я думал об этом накануне вечером и тайны мои отпечатались на кусочке сахара, а Ванга перевела эта тайны через химию ощущений в слова.

Возвращаясь в Софию, я много думал об этой женщине, дар которой признан государством. По возвращении в гостиницу, я решил не публиковать материал, относящийся лично ко мне, как и тот, который касался всех нас, в первую очередь того, что касалось моей родины — Ливана.

Почему? Да потому, что если все то, о чем говорила Ванга, подтвердится, ужасно! Мне хотелось верить, что все это — только слова».

О политическом положении и будущем Никарагуа Ванга говорила с одним из высокопоставленных представителей этого государства в 1978 году. Гость выразил надежду хотя бы на частичную нормализацию обстановки там в ближайшее время, а Ванга ему сказала:

— Нет, еще много крови прольется там. Реки крови будут течь. Что вас ждет, вы даже не можете себе представить!»

Я хочу рассказать вам об одном из вечеров, проведенных вместе с Вангой. Это было в сочельник накануне Рождества 1981 года, У нас это святой семейный праздник, и в этот день мы собираемся все вместе независимо оттого, где находимся. Ванга очень пунктуально, с большим уважением относится к религиозным ритуалам. И от каждого из нас требует серьезной подготовки к празднику.

Мы собираемся в большой комнате в Рулите, где в камине горит жаркий веселый огонь. На улице темно, окрестности покрыты мраком и так тихо, словно во дворе лежит метровый снег. Но снега нет. Он идет здесь очень редко, к огромному сожалению детей, но это ничуть не портит нашего настроения. Мы накрыли праздничный стол. По традиции на нем должны стоять тринадцать постных кушаний, а посередине стола круглый теплый пирог с запеченной в нем монеткой. Чуть позже Ванга разломит пирог и тому, кому выпадет кусочек с денежкой, будет везти весь следующий год. Все мы уже взрослые люди, но по сей день, как когда-то, ждем этой минуты с большим волнением. Еще немного терпения. Перед ужином во двор выходят дети с зажженной свечкой, рождественским пирогом и кадилом с ладаном и приглашают Господа к праздничному ужину. Потом обходим с кадилом трапезу, произносим молитву и только после этого приступаем к еде. Огонь в камине постепенно догорает, и поленья вспыхивают красивыми красными угольками. Есть еще одно поверье в наших краях. По тому, как горят дрова и каким будет жар в камине, определяют, каким будет следующий год. Пророчествовать по столь ответственному поводу доверяется самому старшему человеку в семье. Нашим «старейшиной» и бесспорным авторитетом, конечно же, является Ванга, поэтому, когда наступает эта минута, мы все слушаем ее, затаив дыхание. Она не видит догорающий огонь, но «рассчитывает» приметы при помощи своего невероятного дара.