Сергей Мавроди - Тюремные дневники
Вот срок - даешь слово?" - "Даю!" А у цыган слово дал - пиздец! Его нельзя нарушать! Ладно. Месяц проходит - денег нет. Все! Собираешь сходку. Ты своих представителей выставляешь, он - своих. От них по одному человеку отходят и обсуждают дело. Потом выносят решение.
"Срок тебе три месяца, заплатишь с процентами столько-то. Обещаешь?"
- "Обещаю!" И божится при этом специальной божбой, которую нельзя нарушать. А если нарушает - все, пиздец! Его опускают. Объявляют магирд*/о/*. Ну, не опускают, а ему не подадут руки ни мужчина, ни женщина. И денег не возьмут. И так у нас все проблемы решают.
Сходкой. И у нас, цыган, только бабками наказывают. Правда, кровь за кровь, у нас есть.
- Это грех, - замечает Вася.
- Да, грех. Но это у нас есть.
- Так сколько у тебя, Цыган, жен-то было?
- Эта двенадцатая. С ней я уже больше десяти лет живу. А с остальными - по два-три года. У меня все национальности были.
Украинка, венгерка, еврейка, греческой национальности, молдавской, румынской, болгарской, норвежской. Но с ней я мало жил. Она мне:
"Нет, я родителей не оставлю!" Все! Пошла на хуй. А любовниц сколько у меня было! Это вообще не сосчитать. Тысячи. Я вообще блядун высшей пробы. Проблядь! Я трахаться с десяти лет начал. Сам уж не знаю, как там у меня это получалось, но - да! С десяти лет! Зайдешь в сарай и… А так, у меня кроме жены было всегда две-три постоянных в труппе, плюс поклонницы постоянно… В день я раза три-четыре всегда трахался. Утром до двенадцати, днем в обед и вечером после концерта, когда киряешь. Это всегда. Вообще все актеры бляди! И мужчины, и женщины. Вечером после концерта кир и обязательно трах. Без этого нельзя.
- И что же, у тебя двенадцать штампов в паспорте?
- Нет. В паспорте шесть или семь. Остальные - цыганским браком.
- А что это такое?
- У нас, если привел девушку в дом, и мать благословила - все!
Она твоя жена. Приходя в дом, молодая должна сразу стать на колени.
Мать спрашивает: "Родители знают?" - "Знают". - "Ну, живите!"
Благословляет - и все! Она твоя жена. Никто с этого момента не может сказать, что она блядь или еще чего. Она жена. Но если не встала, скажем, на колени - пиздец! "Все, девочка. Не надо нам никаких ваших колен - идите домой". И все!
У меня мать говорила: "Женщины - бляди. Но есть хорошие бляди!" Я вот, блядь! Я своих жен люблю и чужих не забываю. Я, если женщиной недоволен, я ей говорю: "Ах ты, блядь! Сука ебаная, прошмандовка!" А последнее слово у меня - тварь! И после этого - все!
- А первый раз ты когда женился?
- Первый раз? Мне тогда семнадцать лет было, ну и ей столько же.
Она еще девочка была.
- Ну, понятно, в семнадцать лет еще не рабочая! - замечает Вася.
- Красивая-красивая! Но никому не давала, не гуляла ни с кем. А я жениться вообще-то не собирался, только трахнуть ее хотел.
- Ясное дело! - опять комментирует Вася.
- А потом вижу, что иначе никак нельзя, говорю: "Давай, я на тебе женюсь!" Она, конечно, согласилась, и родители ее с радостью согласились. Они же у нее бедные были, а у меня такая фамилия! Им, конечно, лестно было. Ну, привел я ее домой, мы и поженились. Стол собрали, как положено. И ровно неделю я с ней прожил. А потом разошлись.
- А поклонницы-то у тебя откуда брались?
- После концертов. Я пел, на гитаре играл, танцевал здорово.
Костюм у меня был: белые лаковые сапоги, алые вишневые шаровары и черная рубашка в камнях, в звездах. Волосы до плеч. Романсы пел - люди плакали в зале! Честно тебе говорю. "Пара гнедых…" я пел - это пиздец! Чувихи сразу на хуй падали. Я всегда визитку наготове держал. Выходит она на сцену поздравлять с цветами, а я ей сразу карточку: "Пожалуйста, после концерта позвоните!" Обязательно позвонит! Все звонили. У меня тогда зарплата шесть тысяч рублей в месяц была. Представляешь, какие это тогда деньги были! В семидесятые-восьмидесятые годы! И я все пропивал и прогуливал. В
"Националь" заходишь: "Будем гулять! Сколько надо, чтобы закрыть ресторан? Две тысячи? Бери!" Всех выгоняют, объявляют санитарный день какой-нибудь, и гуляем! Сколько у меня случаев разных в жизни было - книгу можно писать! Помню, в номер завел администратора филармонии. Красивая молодая телка. А у меня была любовница в труппе. Костюмерша. Врач по образованию Я ее постоянно ебал. И она все время за мной следила и жене стучала. Чтобы я других не имел. И эта сучка увидела, как я в номер зашел и сразу к жене побежала. "Он в номере!" А у меня пояс был серебряный. Ну, в костюме. Он громко стучал, когда снимаешь. Только я снимаю - жена в дверь стучит. А эта сука ей говорит: "Он там!" А я все слышу. Ключ изнутри сунул, она открыть не может. "Открывай! - кричит. - А то хуже будет! Я слышала, как ты пояс снимал!" Я говорю: "Ты уйди, не позорь меня! Я трахаться не буду, просто сейчас выведу ее и уйду". Уж открытым текстом говорю. А сам думаю: "Надо выебать побыстрее, а там уж будь, что будет!" Ну, жена ушла. Я этой сразу: "Давай быстрее!" Выебал, вывожу из номера, а жена - такая была суровая женщина, полька из западных украинок - с чайником! Я еле чайник успел перехватить. "Ах ты, блядь! - кричит. - Так вот ты почему с ним всегда на первое сиденье рядом садишься!" Или в Иркутске, помню, две телки были. Мы в
Ленинград звонили постоянно, а пока соединяют, телефонистке говоришь: "Девушка, я артист такой-то". - "Ой!" - "Хотите на концерт прийти? Приходите в семь туда-то (а концерт в семь тридцать)".
Встречаем - телка - пиздец! С подругой. Ну, на концерте лучшие места я всегда оставлял специально для таких случаев. Потом - в гостиницу, в номер. А если в номер зашла - все! Ну, киряем, песни, гитара, потом они: ну, мол, домой пора. "Да куда там домой! После одиннадцати не выпускают, вас в милицию заберут и паспорт отнимут!
Так что оставайтесь до утра, а утром потихоньку уйдете". Ну, они нас на концерте видели. Артисты, с гитарой, с танцами. Да и здесь… А там беленькая и черненькая. А я белых не люблю, пизда рыжая… ну, не люблю! Оставил себе черную. Белую - Леше. Ну, красивая телка, интеллигентная. А суешь - совсем дуреет, орет, ногтями вцепляется. А я этого терпеть не могу. Я ей: "Ты не царапай меня, мне же выступать! И не ори так, люди же сбегутся!" - А она: "Я не могу, мне так хорошо!" А Леша уже выебал свою, и она в ванную пошла. Я Лешу зову, он входит: что такое? Я ему: "Надо помочь человеку!" Посадил ее на колени, а Леша - в рот. И тут ее подруга входит. Увидела, зафыркала и начала так раздраженно будто бы одеваться! Я ей: "Ты куда?" - "Ну, вы так прямо вдвоем!" - "Так это же хорошо! Она же сама захотела. Ей же приятно! Давай и ты". Короче, выебали мы и ее вдвоем. Потом они между собой лесбийскими играми занялись. Потом я еще гитариста и ударника пригласил. Что мы с ними только не делали!
