Святослав Рыбас - Генерал Кутепов

Едут, поют юнкера Гвардейской школы,

Трубы, литавры на солнце блестят.

Грянем "Ура!", лихие юнкера,

За матушку Россию, за русского царя!

Вот так, с музыкой, начиналась последняя кампания гражданской войны. С жертвы самых молодых добровольцев. Впоследствии жена белого офицера Марина Цветаева в поэме "Перекоп" найдет точные описания тех боев, начиная с эпиграфа:

" - Через десять лет забудут! Через двести - вспомнят!"

Главное все же происходило в тылу. Войска выполнили поставленную задачу.

Еще не был объявлен "Приказ о земле". Он только вызревал. Была короткая пауза между двумя периодами, деникинским и врангелевским.

Жестокие меры генерала Кутепова в Симферополе, где он твердой рукой отправлял грабителей и дезертиров на виселицу, с короткой задержкой в военно-полевом суде, вызывали неприязнь у местных либералов. Городской голова Усов заявлял от имени городской общественности протесты. Кутепов этого не понимал. Разве он не вправе навести порядок?

Главнокомандующий вызвал Усова в Севастополь. Либеральная пресса восприняла это как пролог к смещению Кутепова.

Однако Врангель заявил городскому голове:

"Я знаю о неладах ваших с генералом Кутеповым, являющимся исполнителем моих приказаний. Я не хочу разбирать вопроса, кто прав. Я ли, дающий эти приказания, или вы. На мне лежит ответственность перед армией и населением, и я действую так, как мой ум и моя совесть мне повелевают. Вы на моем месте действовали бы, конечно, иначе, однако судьба во главе русского дела поставила не вас, а меня, и я поступаю так, как понимаю свой долг. Для выполнения этого долга я не остановлюсь ни перед чем и без колебания устраню всякое лицо, которое мне в выполнении этого долга будет мешать. Вы протестуете против того, что генерал Кутепов повесил несколько десятков вредных армии и нашему делу лиц. Предупреждаю вас, что я не задумаюсь увеличить число повешенных еще одним, хотя бы этим лицом оказались вы".

О да, Врангель не был слащавым либералом. Он понимал, что реформам прежде всего потребуется сильная воля и твердая власть. Воля у Врангеля была, военная сила тоже была. Чего же не было? Людей. Аппарата. Старые чиновники оказались непригодны. Они цеплялись за старые бюрократические привычки, ища в них опору, вместо того чтобы искать гибкие творческие методы действий. Деникинские сотрудники, пришедшие в основном из либералов, говорили больше, чем делали, были еще хуже.

Врангель послал письмо Кривошеину в Париж. За Кривошеиным сразу встал Струве. За Струве - молодой ученый Петр Николаевич Савицкий, будущий "евразиец". Савицкому было двадцать пять лет. В 1917 году он закончил Петроградский политехнический институт, где его руководителем был Струве, получил звание кандидата экономических наук. Был коммерческим советником российского посланника в Христиании. Струве пригласил его начальником экономического отделения управления внешних сношений. Ничего особенного. Он еще не вошел в историю.

Вот несколько отрывков из писем Савицкого Струве.

"Одесса. 2 марта 1919 г.

Дорогой, глубокоуважаемый Петр Бернгардович!

Страшно рад за Вас, что Вы вырвались из большевистского плена и что находитесь сейчас среди людей, на которых мы, находящиеся сейчас на территории, хотя и освобожденной от большевиков, но продолжающей гнить и разлагаться, возлагаем последние свои упования.

Говорю: последние упования, т.к. период французской оккупации для нас явился временем самых горьких разочарований, приведших к состоянию, граничащему с отчаянием... Кто только не изображает теперь собой пророка грядущей всемирной социалистической революции?!. Но мне все еще не хочется верить в гибель мировой культуры, неизбежность краха всего того, чем мы привыкли жить... Вопрос о мировом большевизме гнетет меня еще потому, что за последнее время я потерял недавно окрылявшую меня веру в возможность возрождения России, главным образом, силами Добровольческой армии. В той отвратительной социально-психологической атмосфере, в которой ей здесь на Юге приходится действовать, она не в силах справиться со стоящими перед ней громадными задачами. Кроме того, ее правительство страдает пороком, всегда губившим русскую интеллигенцию: отсутствием воли. Мне это особенно видно в финансовой области: необходима решительная борьба, направленная на уничтожение советской валюты, а здесь на это никак не могут решиться..."

"2/15 марта 19 г.

...Зимой и весной 17-18 был "помещиком и солдатом собственного войска, собственного хуторского гарнизона"., В ноябре-декабре "гетманским солдатом Особого корпуса" и участвовал в сражениях в Киеве; теперь же у меня некоторое осложнение со здоровьем, и я безраздельно предаюсь экономике".

"3.08.21

...Не восхваление большевизма и не апологетическое отрицание происходящего в России морального и материального ужаса, но нечто иное было скрепой, связавшей "евразийство". Этой скрепой явилось стремление, осознав ужас, найти ему определение в духе... Для того, чтобы нам не погибнуть, нам нужно верить, и верить не только в то, что на обломках мы снова построим свой дом, как об этом пишет С. С. Ольденбург в конце своего доклада, но и в то, что этот дом будет домом Божиим... Среди разорения, которое пережил каждый, среди роковых вестей, которые приходят к каждому, во сколько раз легче предаваться ненависти против тех, кто все это сделал, и самоуничижению по отношению к судьбам России, - чем отвергнуть, просто забыть о ненависти и вынести, как светильник из тьмы, предчувствие будущего!"

Но сколько можно жить предчувствием будущего? Когда будущего, возможно, и не было. Пора было взять в помощники всех, кого Бог послал, и делать дело. Кривошеин согласился приезжать в Крым помогать Врангелю. Начиналась последняя реформаторская волна.

Основные идеи реформы принадлежат лично Врангелю, но в главном она продолжает столыпинский принцип передачи крестьянству большей части помещичьей земли. И все-таки сколько говорилось о необходимости перемен и сколь мало было героев, способных эти перемены осуществить!

Сперва Врангель устанавливает основы нормального правопорядка в армии. Стихия самоуправства, сводящая судопроизводство до расправы, развращала армию. Военно-полевые суды подчинялись не прокурорам, не военным судам, а непосредственным войсковым начальникам. Белая Фемида не имела повязки на глазах.

Приказом главнокомандующего этот порядок отменялся. Предание суду должно было происходить путем внесения в суд прокурорского обвинительного акта.

Было провозглашено: "Опора - в праве".

Затем была создана комиссия по разработке земельного вопроса. Ее возглавил Г. В. Глинка, один из ближайших сотрудников А. В. Кривошеина, бывший начальник переселенческого комитета и товарищ министра земледелия.