Михаил Дмитриев - У тихой Серебрянки

Спустя полчаса начальник бригадного пункта боепитания Зубков доложил Белых и Антонову:

- Боеприпасами пополнены все подразделения. Но... - Он мнется, и весенняя грязь хлюпает под растрепанными кирзовыми сапогами. - Вот они, указал Зубков в сторону, где плотной группой стояли около тридцати стариков, женщин и раненых, которые могли держаться на ногах и поэтому не хотели передать свое оружие товарищам.

Комбриг и начальник штаба повернулись, встретили суровые взгляды. Среди раненых с обвязанной головой стоял и пулеметчик Петр Мишин. Он твердо шагнул вперед, простуженным басом сказал:

- Разрешите к своему "максимке"... Надо рассчитаться с фашистами!

Белых с Антоновым переглянулись. Они понимали пулеметчика Мишина, раненного 24 февраля в бою под Фундаминкой.

- Давай, браток, иди к своему "максимке", - ответил начальник штаба.

- Ну и вы тоже туда... - Белых махнул нестроевикам и раненым в сторону передовой и улыбнулся.

А напряжение боя между тем нарастало. Вестовые докладывали комбригу, что каратели теперь с трех сторон идут в атаку.

- Подпустить ближе. Стрелять только наверняка! - отдал приказание Белых. - Удержаться на опушке, в поле не выходить!

Эта атака, оказывается, была рассчитана на то, чтобы отвлечь главные силы партизан. Был шестой час вечера. Сильная вражеская группировка, используя пересеченную местность, заросшую кустарником, сделала попытку прорваться в лес через линию обороны 263-го отряда. Об этом Татьяна Корниенко немедленно доложила комбригу.

- Направить туда две роты резерва! - приказал Белых Драчеву. - Не впускать карателей в лес!

Драчев усилил 1-ю и 2-ю роты диверсионными группами и сам повел их на помощь 263-му отряду. Подкрепление подоспело вовремя. Каратели отступили из леса, оставив убитых и раненых.

Бой начал утихать и на других участках. Только слева, на позициях отряда имени Чкалова, он вспыхнул с утроенной силой, смещаясь к стыку с 260-м отрядом. Белых послал туда роту на подкрепление.

В партизанский лазарет продолжали поступать тяжелораненые. Врачи Владимир Ольшевский и Владимир Киселев, фельдшера Иван Новиков, Василий Якушев и Анна Ефотова, медсестры Анна Миронова, Елена и Анна Ващины накладывали повязки. Накал боя был таким, что почти все раненые, получив первую медицинскую помощь, снова брались за оружие.

На отдельных участках бой то затихал, то вспыхивал с новой силой. Пулеметчик Петр Мишин как раз вовремя добрался к своему "максиму". Пулемет заело. Петр устранил задержку и через пару минут уже высматривал цель, приговаривая:

- Мы с тобой, дружочек, не подведем, постоим за родную землю. - И тут же приказал своему второму номеру: - Ленту!

- Есть ленту! - ответил Виктор Ковалев и пододвинул тяжелый сверкающий латунью пояс.

Мишин припал к пулемету, поставил прицел.

- Ну а теперь давайте поближе, сволочи! - сказал, будто его могли услышать густые цепи карателей, бегущие, казалось, прямо на пулемет.

Петр целился тщательно, бил короткими очередями. И снова целился, нажимал гашетку. Если же четыре - пять карателей на бегу приближались друг к другу, "максимка" стрекотал дольше. И падали уже не один, а несколько фашистов. Через десять минут в секторе Мишина цепи карателей были прижаты к земле.

Немецкий офицер уже не подавал команды, а вырвал у одного из солдат винтовку и прилег за кочку, выслеживая пулеметчика.

Мишин дал короткую очередь, приподнял забинтованную голову над щитком пулемета. И опустил ее. Пуля офицера сразила Петра Петровича Мишина.

Пулемет замолк. Но только на несколько минут. Виктор Ковалев перетащил его вправо. Поднявшиеся в атаку фашисты снова были вынуждены залечь под пулеметным огнем.

На позициях 261-го отряда минометчик Михаил Мельников переносил с места на место свой миномет. Опуская мину в трубу, приговаривал:

- Вот так вам, гады!

- Маскируйся, Михаил! - кричал другу Александр Руденко.

- Пусть фашисты маскируются, - отвечал он. - Я на своей земле.

И посылал мину за миной в цепи карателей.

Временами наступали минуты, когда стихал огонь противника. И тогда нас охватывало удивительное состояние - клонило ко сну. Возможно, оказывали какое-то влияние голод и жажда. Но странно, есть и пить не хотелось. Сказывалось, безусловно, и нервное перенапряжение.

На позиции 256-го отряда была предпринята еще одна, самая яростная атака. По распоряжению С.М.Свердлова и А.А.Бирюкова группа рогачевских партизан, сопровождавшая членов подпольного райкома партии, пополнила ряды отряда. Отчаянная попытка карателей вклиниться на этом участке не имела успеха.

4

Перестрелка между карателями и партизанами по всей линии обороны продолжалась до 10 часов вечера. В штаб бригады доложили, что противник отводит свои войска.

Белых созвал командиров и комиссаров на совещание. Он отдал распоряжение:

- Начальнику штаба бригады Антонову и моему заместителю командиру 256-го отряда Штапенко вывести бригаду в направлении деревни Стовпня. Антонову установить очередность движения отрядов на марше. Командиру 261-го отряда Журавлеву обеспечить безопасность движения подразделений бригады. Для этого оседлать мост, затем прикрывать колонну, следуя в арьергарде. Дальнейший маршрут получите на марше.

Так окончился бой у лозовского леса - окончился победой партизан. Многих недосчитались мы: 29 человек убито, 32 ранено. Разбиты три станковых пулемета, пять ручных, вышла из строя пушка.

Отряды оставили позиции и начали отходить в направлении Стовпни. Шли организованно, хотя стояла кромешная тьма: ни луны, ни звезд.

Дикан, Белых, Свердлов, Подоляк и радисты решили идти в Малиновку. Почему они решили пойти отдельно, тогда никто не знал. Белых что-то замышлял. В сложных ситуациях он отдавал распоряжения тогда, когда надо было их исполнять. Комбриг обычно раскрывал свои планы узкому кругу лиц.

Вот и теперь Адама Бирюкова вместе с двумя партизанами он отправил в разведку в сторону Малиновки. Но не стал ждать их возвращения. Совсем по другой тропинке, через болото, Белых сам повел свою группу.

После только что утихшего боя на болоте бродили группки разбитого противника. От партизан также откололась небольшая группа недавно принятых в бригаду из разгромленного мамковского гарнизона. Это были местные парни. Их насильно мобилизовали оккупанты. Поэтому как только представился случай, они с оружием в руках перешли к партизанам.

И солдаты противника, и наши партизаны, видимо, искали в темноте своих. Белых впереди вдруг заметил каких-то людей.

- Ложись, - тихо скомандовал комбриг и тут же громко окликнул неизвестных паролем: - Москва!

В ту же секунду раздалась автоматная очередь, командир бригады упал.