Константин Оберучев - В дни революции

   Что-то непостижимое, просто безумное чувствуется в этой авантюре, именуемой по недоразумению новой российской революцией.

   Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, инициативе которого принадлежит настоящая попытка переворота и захвата власти, сумел повести дело так, что захват этот произвёл, не дождавшись даже открытия Съезда Советов, созванного тоже по его почину.

   Пусть он действовал здесь вопреки ясно и определённо выраженной воле представителей всех советов в лице Центральных Исполнительных Комитетов Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, которые определённо высказались против созыва этого съезда. Пусть целый ряд фронтовых и даже тыловых организаций и гарнизонов ясно и определённо заявили, что созыв съезда именно в настоящее время, почти накануне созыва Учредительного Собрания, производить несвоевременно. Пусть громко вся социалистическая печать в один голос говорила о ненужности этого съезда. Нужды нет, всё-таки съезд был созван, и часть делегатов уже съехалась.

   Казалось, следовало с решением этого вопроса о захвате власти для передачи её съезду Советов, который ещё не успел высказаться, считает ли он своевременным и полезным для интересов революции и демократии делать этот переворот и опасный опыт теперь, именно теперь, за четыре недели до Учредительного Собрания, этого единственного и законного хозяина земли русской.

   Ещё один лозунг.

   Большевики пустили в оборот слух, что Временное коалиционное Правительство намерено сдать немцам Петроград, а что они, большевики, не хотят допустить этой сдачи, хотят защищать Петроград от вражеского нашествия.

   Это, конечно, манёвр, на который могли попасться лишь немногие наивные люди; но он был применён, и легенда о предполагаемой сдаче Петрограда и обороне её большевиками сыграла свою роль.

   Таковы лозунги, под которыми выступили большевики.

   Я позволю себе закончить настоящие воспоминания теми мыслями, которые я спешно набросал после получения первых известий о перевороте и отрывочных шагах нового "правительства".

   Вот они.

   Когда я разбираюсь в сложной гамме чувств, охвативших меня при получении известий о том, что произошло там, далеко, самое сильное чувство, которое я испытываю, -- это чувство стыда.

   Мне стыдно, что моя родина допустила себя до такого позора, чтобы стать отданной под власть кучке безответственных авантюристов. Мне стыдно, что они могут стоять у власти и как бы диктовать свою волю не только малосознательной России и её народным массам, но пытаться диктовать её всему миру.

   И когда я прочитал об опубликовании секретных договоров между Россией и державами согласия, мне стало стыдно за этот акт предательства, хотя сам я далеко не сторонник тайных договоров, хотя бы и дипломатических. Если бы делатели современной "революции" одновременно с опубликованием этих актов опубликовали подобные же акты центральных держав, тайные договоры, заключённые между Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией, тогда нельзя было ничего возразить против этого. Но, ведь, германских договоров им не получить! Они могут, поэтому, опубликовать только акты России и её союзников и сделать всё, чтобы скомпрометировать только одну сторону, оставляя другую в лучезарном свете чистоты. Это уже есть акт предательства, и мне стыдно, что во главе моей родины стали лица, способные на это.

   С самого начала войны я всегда был сторонником мира без аннексий и контрибуций; и считал, что это необходимо для того, чтобы скомпрометировать самую идею милитаризма и вооружённых захватов, решения международных споров вооружённой силой. И когда русское революционное Правительство громко сказало это и выявило свою волю, держа всё-таки в руках меч и стараясь его заострить, чтобы иметь возможность силой поддержать своё справедливое требование, я только приветствовал деятелей революции, ставших на такой путь. Но когда истинных революционеров сменили революционные авантюристы, и когда они заявили это требование и немедленно предложили Германии перемирия, мне стало стыдно. Стыдно потому, что я видел в этом путь унижения, по которому пошли нынешние случайные руководители России. И я не ошибся.

   Германия гордо ответила, что с неизвестными людьми она заключать мира не будет, а войдёт в переговоры о мире только с людьми которых изберёт для этого Учредительное Собрание. Руководители современного курса, а вместе с ними и вся Россия -- получили предметный урок от Германии, и мне стыдно и больно за свою дорогую родину.

   Что же касается перемирия, то таковое при полном развале армии, к которому всё время вели и привели революционные авантюристы, конечно, Германии не нужно: она спокойно может отвести все свои войска с русской границы против войск союзников и оставить в своих траншеях только часовых при нескольких пулемётах, да группы солдат-стариков специально для братания. Зачем же ей перемирие? Но этим предложением Германия сумела воспользоваться для вящего унижения моей многострадальной родины.

   Она сказала: "Отведите свои войска на сто километров назад, и тогда мы сможем заключат с Вами перемирие".

   Вот до какого позора довели наши самозваные руководители страну, и краска стыда заливает лицо моё при одной только мысли, что это могло случиться.

   Мне, россиянину, стало стыдно за свою родину и за тот позор, до которого довели её в процессе революции.

   С юных лет я верил в революцию, как спасение моей родины. Я верил в тому же, что революция в России будет обновлением не только её собственной жизни, но и жизни всего мира. И эту веру донёс я до седых волос и сохранил во всей чистоте ещё юношеских порывов. Мои американские друзья, как я уже упоминал, говорили мне не раз, что на борьбу русских революционеров за свободу России они смотрят как на борьбу за мировую свободу.

   И этой мыслью привык я гордиться.

   Наконец, настал желанный час. Революция в России совершилась, порвались вековые цепи рабства, и свобода величаво и во всей своей красоте встала перед нами. Мы вздохнули свободно, и перед нами засияла заря счастья.

   Но, увы, не долго это продолжалось. Пришли безответственные люди, которые в революции видят только разрушение и не признают созидательного её значения, и повели Россию к мировому позору, как бы сознательно компрометируя саму идею революции, как обновления и усовершенствования человеческой жизни.

   Исчезла с нашего горизонта краса жизни, и остались одни потёмки буйного анархизма, подогреваемого безответственными революционными авантюристами, выкидывающими лозунги, подхватываемые жадной бессознательной толпой.