Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны

С паромной палубы видны были все острова. Они лежали в синеве, как рощицы в поле. Те, кто спешил и кто мог обойтись на острове без машины, летели туда самолетом. Едва ли не каждые десять минут над паромом проносились смешные, очень старые трехмоторные «железные гуси», как сказал о них капитан. «Летают тут сорок лет. И, представьте, ни одной катастрофы!..»

Полдня мы пробыли на острове Путинбей, беседуя с пришлыми рыболовами и старожилами острова. К очередному открытию «Янки Клипер» мы поспели, но паром был уже до отказа заполнен автомобилями. Капитан нас узнал, но только развел руками и в рупор посоветовал немедленно ехать еще к одной пристани.

Мы застали другой паромчик, поменьше. И оказалось: он-то нам больше всего подходит – паром посещал острова, лежащие ближе к границе с Канадой. Неторопливо, несколько часов мы могли наблюдать Эри в таких местах, где озеро больше всего походило на море. Острова выплывали из-за воды и уходили назад. Несколько чаек преданно провожали паром. Со всех сторон синева. Волны с белыми гребешками. Изредка – всплески рыб… Мы видели Эри в лучшую для него пору. Весеннее половодье наполнило озеро до краев. Вода казалась бездонной и бесконечной. И вечной. А между тем мы плыли по опасно больной воде.

Озера, как люди, могут рождаться и умирать. Правда, жизнь озер может быть и бесконечно большой. Но может быть и короткой. Случалось, на глазах всего нескольких поколений людей озеро зарастало, превращалось в болото. Там, где когда-то сверкала водная гладь, сейчас проходит плуг, шумят леса, под покровом травы лежат пласты торфа. Но у большой и глубокой воды – большая жизнь.

Отцом Великих озер был ледник. Живут озера уже восемнадцать тысяч лет. Они могли бы, наверное, старея очень медленно, прожить и еще сто таких жизней. Но, как и люди, умирают озера не только от старости, но также и от болезней. Одна из болезней – сокращение притока воды. Великим озерам эта беда не грозила – они сами «сдают» излишек воды в океан. Но есть, как теперь оказалось, и другие болезни. И повинен в них человек.

Водная толща Великих озер, казалось, безропотно поглощала потоки отбросов интенсивной человеческой деятельности. И вдруг лет тридцать тому назад появились симптомы бедствия. Встревожились первыми рыбаки. Улов лососей, достигавший в хороший год фантастической цифры (семь миллионов тонн!), вдруг начал падать. А в 1950 году в Гуроне и Мичигане лососей стали ловить лишь изредка. Вину за это положили на рыбу миногу. И она была виновата! Некогда миноги приходили нереститься из океана в реку Святого Лаврентия и озеро Онтарио. В другие озера их не пускал водопад на реке Ниагаре. Канал, прорытый для судоходства, открыл в озера дорогу одновременно и кораблям, и миногам. Минога питается кровью и соками рыб. Расплодившись в Гуроне и Мичигане, она подкосила, конечно, стадо лососей. На войну со зловредной миногой ушло много денег и времени. Но, оказалось, не только минога опустошала озера. В Мичигане и в Эри от таинственных сил погибали огромные косяки рыб. И появились признаки ускоренного старения одного из озер. Диагноз болезни: катастрофическое загрязнение. Сейчас человек, мало-мальски занимающийся проблемами охраны среды, непременно имеет на полке папку с пометкой «Великие озера» – так серьезны для всех уроки этой болезни. Прогнозы ученых, статистика, речи сенаторов, статьи журналистов, полные отчаяния письма людей, подсчеты денег, хроника разного рода бедствий, грустные шутки – таково зеркало, в котором виден больной.

Американцы встревожены. Но бедствие это не тяжкий метеорит, упавший нежданно-негаданно, не землетрясение, не ураган. Здоровье озер подточено человеком. Чем загрязнялись (и загрязняются ежедневно и ежечасно) озера? Нет возможности перечислить все, что в них льется. Кислоты. Смолы. Соединение ртути и мышьяка. Отходы нефтяной, бумажной, чугунолитейной и сталелитейной промышленности. Отходы заводов: автомобильных, кожевенных, химических, горно-обогатительных. Тепловое загрязнение. Тысячи тонн смытых с полей удобрений и ядов. Тысячи тонн смытых с полей удобрений и ядов. Айсберги пены моющих средств. Человеческие фекалии… Вода терпеливо прятала в своих толщах весь этот яд. Миллионы тонн ежегодно! И ноша стала наконец непосильной. Первым не выдержало Эри. Самое мелководное из всей системы озер и гуще других окруженное промышленностью, оно во всех документах и публикациях, страстных речах и мольбах упоминается не иначе, как «мертвое озеро».

Совершенно исчезли лососи. Вымерли многие формы жизни. Вода отравлена или опасно заражена бактериями. В середине лета в хорошо прогретых солнцем местах со дна стеной подымаются водоросли. Водоросли плотным ковром держатся и на поверхности, затрудняя плавание. Это признак ускоренного старения – евтрофикации. «Мертвое море», «Саргассово море». «Еще какое-то время, и Эри будет слишком густым, чтобы плавать, и слишком жидким, чтобы пахать». В этих строчках есть доля паники и преувеличения. И все же Эри уже на больничной койке.

Лучшее средство оздоровить воду – немедленно «отключить» все источники загрязнения. Считают, что в этом случае Эри могло бы поправиться лет через десять – пятнадцать. Но отравители – мощные компании «Галф Ойл», «Форд», «Дюпон», «Бетлхем стил» и тысяча, как считают, разных других предприятий и корпораций не намерены, конечно, свертывать производство. Перестроить же его так, чтобы оно не отравляло озера, – дело не быстрое, иногда просто и невозможное. Но главное – «очистка не приносит прибылей», и ее пытаются избежать, пуская в ход все доступные средства: политику, подкуп, угрозы, обман.

В некоторых случаях загрязнения хватают за горло и самих загрязнителей – вода становится непригодной даже для некоторых технологических процессов. Под давлением обстоятельств, общественного мнения и законов, принятых правительством, компании берут на себя обязательства по очистке. Но растущая промышленность опережает все благие усилия. Давление на озера не уменьшается. «На Эри, Онтарио и Мичигане мы уже перешли точку возврата», – считает сенатор Миква, выступавший в конгрессе с анализом проблемы Великих озер и с требованием средств на очистку.

Чистка великих вод, как подсчитано, обошлась бы в 15 миллиардов долларов. США по договору с Канадой смогли выделить 3 миллиарда (Канада – полмиллиарда). Деньги немалые. Точнее сказать, очень большие деньги. Но даже эта сумма людям, знающим проблему, кажется «полотенцем, которым машут, пытаясь выгнать дым из фабричного цеха».

Мы имели несколько встреч с людьми, которые кормятся у Великих озер, заняты их проблемой по долгу службы, или добровольно, не щадя сил, делают все возможное, чтобы спасти Великие воды. Выделим четыре из этих встреч, встречи с четырьмя стариками.