Клаус-Петер Вольф - Че: «Мои мечты не знают границ»

Доктор увидел на лицах бойцов некоторое разочарование. Они ожидали встречи с выдающимся военачальником Освободительной войны, а тут щеголь какой-то.

Доктор долгое время молчал и недоверчиво разглядывал всех. Он видел, что они не желают сражаться под его началом. Они просто не принимали его всерьез.

Пинарес, до этого момента руководивший лагерем, также почувствовал недовольство бойцов. Он попытался разрядить ситуацию.

— Ну, как вам команда? — спросил он нового командира и показал глазами, что рассчитывает на громкую похвалу.

Доктор выпустил несколько клубов дыма из трубки и выругался:

— По-моему, речь идет о нескольких паршивых недоносках.

Пинарес икнул от неожиданности. Здесь собрались опытные участники Освободительной войны. Некоторые из них входили в состав Центрального Комитета Коммунистической партии Кубы.

Бойцы были просто шокированы. Они прямо-таки кипели от негодования. Бенигно сжал кулаки. Еще немного, и он ударил бы доктора. Но пока он сдерживался.

Доктор подошел к Сан Луису и покачал головой.

— Почему ты такой бледный? Люди с такими лицами не могут стать хорошими бойцами.

Казалось, в рядах партизан внезапно раздалось тиканье бомбы замедленного действия. Неясно было только, в чьем кармане она взорвется. Бойцы с трудом сохраняли самообладание.

Доктор прочел ярость в их глазах, но продолжал как ни в чем не бывало ухмыляться. Он начал подходить к каждому из них, жать руку и представляться: «Очень приятно, Рамон».

Подойдя к Антонио Санчесу Диасу, он сказал:

— По-моему, я тебя знаю. Диас энергично замотал головой:

— Да быть того не может.

Никому не известный доктор Рамон внимательно рассматривал Антонио Санчеса Диаса. Он долго смотрел ему в глаза, а потом окинул взглядом сверху вниз. После чего вынул трубку изо рта, выпустил сладковато пахнущий дымок, задумчиво провел рукой по гладко выбритому лицу и после довольно долгой паузы сказал:

— И все же я тебя знаю. Разве Пинарес не называл твоего имени? Во время Карибского кризиса ты разъезжал на джипе и рассказывал крестьянам какие-то кошмарные истории.

Сбитый с толку Диас попытался, вытянувшись по струнке, как-то оправдаться. Он сделал вид, что возмущен этими словами.

— Это верно. Во время Карибского кризиса я разъезжал на джипе. Я был в Пинар-дель-Рио. Но я не рассказывал крестьянам никаких кошмарных историй.

Доктор, не дослушав его, подошел к Хесусу Суаресу Гайолю.

— Мне кажется, ты заместитель министра. Чего же ты тут-то околачиваешься? У тебя что, других дел нет?

Теперь Гайоль узнал его. Он бросился к доктору Рамону и крепко обнял его. Остальные компаньерос ошеломленно наблюдали за этой сценой.

— Че! Ах ты, старая бестия! Ну и сюрприз! Это же просто здорово! Мы вновь будем сражаться вместе!

— И победим! — воскликнул Рамон. И тут все собравшиеся разразились радостными криками.

— Че! Команданте! Да неужели? Че! После бурного приветствия, после всех объятий и радостных возгласов Рамон сбросил с себя щегольской наряд и вновь облачился в боевой комбинезон оливково-зеленого цвета. Кроме того, он снова надел свои сапоги, в которых проходил всю войну.

Тума похлопал его по плечу и сказал:

— Теперь ты мне гораздо больше нравишься, Че.

— Я себе тоже. Но то, что меня не узнал даже мой собственный охранник, это тоже хорошо. Где уж тогда узнать меня шпикам ЦРУ?

Родригес подошел к Че и предложил освежающий напиток.

— Какой у тебя псевдоним, Родригес?

— Роландо.

— Роландо звучит хорошо, но Рамон звучит также неплохо! Что ЦК делает без тебя?

— Коммунистическая партия Кубы обойдется без меня. Я нужен где-то в другом месте. Ты ведь также покинул свое министерство промышленности.

— Верно. Ну, а теперь мы обсудим международное положение.

Бойцы расселись кружком. Их лица все еще выражали радость по поводу того, что Че стал их партизанским вождем. Теперь он объяснял им цель их экспедиции.

— Сперва я хотел бы сказать вам, как я рад, что вы так хорошо выдержали маленькую проверку и проявили выдержку. У всех у нас теперь другое лицо. Каждый из нас должен принять буржуазное обличье, чтобы оставаться не узнанным вплоть до начала борьбы. Ну, а теперь о нашей задаче.

В Гватемале, Венесуэле, Перу и Бразилии идет вооруженная борьба против империализма. Она может перекинуться и на другие страны. Но самое важное то, что все страны этого континента созрели для борьбы за свершение социалистической революции, поскольку местная буржуазия полностью утратила способность выступать против империализма, даже если она когда-либо и обладала ею. Таким образом, может произойти или социалистическая революция, или же жалкая пародия на революцию.

На нашем континенте говорят практически на одном языке и даже с бразильцами мы можем объясниться.[21] Тип эксплуатации человека одинаков в большинстве стран. И во всех этих странах назревает сопротивление эксплуатации и грабежу. Поэтому борьба примет континентальные масштабы. Она не ограничится отдельными странами. Повсюду будет идти вооруженная борьба. Многие революционеры погибнут, многие падут жертвами собственных ошибок, но в ходе этой революционной борьбы встанут новые бойцы. У янки повсюду есть военные советники, но по мере нарастания революционной борьбы они будут вынуждены посылать все больше и больше регулярных войск, потому что национальные марионеточные армии окажутся на грани разложения вследствие успехов партизан. Это путь Вьетнама, на который должны встать наши народы. Необходимо создать на нашем континенте второй или третий Вьетнам в мире.

При этом нашей стратегической целью является уничтожение американского империализма. Задача, которую предстоит выполнить нам — представителям эксплуатируемых и угнетенных стран этой планеты, — заключается в том, чтобы лишить империализм основы его существования, а именно вырвать из-под его власти угнетенные народы, которые ему создают капитал, поставляют сырье, отдают интеллект и дешевую рабочую силу.

Основным звеном нашей стратегической цели является подлинное освобождение народов, которое в большинстве случаев произойдет в ходе вооруженной борьбы и которое неизбежно выльется в социалистическую революцию.

Мы не имеем права недооценивать противника, но при всех технических возможностях и наличии вспомогательных средств у североамериканских солдат нет никаких идейных мотивов. Они сражаются не за свое дело. Поэтому основной удар должен быть направлен на подрыв их боевого духа. Этого мы добьемся только нанося им постоянные удары и поражения. При этом и с нашей стороны не обойтись без многих жертв. В частности, начало будет очень трудным. Но мы знаем, за что мы боремся — за освобождение нашего континента. Мы не можем и не должны думать, что свободу можно завоевать без борьбы. Подобно тому, как народы Америки совместно боролись против испанских колонизаторов, мы теперь так же будем сражаться против общего врага.