Вильгельм Хёттль - Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945

Кроме того, партизанская война была в определенной степени традиционной для Сербии. Гайдуки в период Оттоманской империи покидали города и деревни и уходили в леса. Их борьба против иноземных захватчиков осталась в памяти сербских националистов. Австро-венгерская монархия, оккупировав Боснию и Герцеговину, оказалась на долгие годы втянутой в борьбу с повстанцами. Так что сербские партизаны придерживались традиций гайдуков.

Полувоенные организации четников (название происходит от слова «чета», что означает «рота») тоже придерживались прежних традиций. Четники являлись ультранационалистами и оказывали существенное влияние на жизнь королевства. Начальником штаба четников, который был организован задолго до краха Югославии, был полковник Дража Михайлович[72]. Он отказался признать капитуляцию и призвал четников уходить в горы и леса и продолжать борьбу. В дальнейшем получил звание генерала и стал военным министром короля Петра II и югославского эмигрантского правительства в Лондоне. Был официально признан союзниками в качестве командующего югославской армии метрополии.

У четников оказалось много последователей, и за короткое время их численность возросла во много раз. Резня усташами сербов и принудительное обращение православных в католическую веру гнали тысячи людей в леса. Гибельная политика, осуществлявшаяся гауляйтерами Штирии и Каринтии, имела те же последствия. В этих двух провинциях наряду с основным населением проживали словенцы, а гауляйтеры решили избавиться от национальных меньшинств, чем вызвали их повальную эмиграцию. Тамошние словенцы, за исключением интеллигенции, никогда не были настроены против немцев и могли оставаться лояльными к Третьему рейху, как были лояльными к Австро-Венгерской империи. И вот они были вынуждены покидать свои дома в течение всего нескольких часов и изгонялись в Сербию. Многие из этих беженцев, потерявших все, что имели, уходили к четникам.

Это националистическое движение Сопротивления возникло сразу же после капитуляции, организованных же коммунистических выступлений не было до июня 1941 года. Пока Сталин видел еще некоторые шансы избежать конфликта с Гитлером, он запрещал коммунистам Сербии принимать участие в народном сопротивлении немцам. Однако с началом германо-советской войны советская политика претерпела резкие изменения. Не теряя времени, эмиссары Москвы приступили к работе в Сербии, и коммунистическое движение получило новые указания.

Сербские коммунисты вначале не намеревались создавать собственные отряды, чтобы заполучить важные позиции в движении четников Михайловича. Стремясь не допустить создания «пятой колонны» Советов в стране, он прилагал все усилия для организации единого фронта. Старания его, однако, закончились безрезультатно. Распоряжения из Москвы гласили, чтобы коммунисты взяли на себя полный контроль за движением Сопротивления или же создали собственные вооруженные силы отдельно от четников и Михайловича.

В течение 1941 года было проведено совсем не много совместных действий четников и пока еще небольших отрядов коммунистов, возглавлявшихся присланным из Москвы старым членом Югославской коммунистической партии Иосипом Брозом, имевшим псевдоним Тито. К концу года стало ясно, что создать единый народный фронт так и не удастся. А вскоре даже начались столкновения между этими двумя группировками. Как рассказывали, Тито, пройдя основательную подготовку в Коминтерне, возвратился в Югославию то ли в конце 1939-го, то ли в начале 1940 года и участвовал в подготовке путча Симовича. Во всяком случае, в стране он был сразу же после капитуляции, так как его видели во время восстания четников в районе Нис в Капасникских горах. Вскоре после этого он в сопровождении нескольких верных товарищей перебрался в округ Дрвар в Боснию. В сентябре 1941 года состоялась первая коммунистическая сходка. Немцам в 1942 году удалось захватить заснятый тогда фильм, в кадрах которого Тито стоял на балконе какого-то дома, а над ним развевался сербский флаг, украшенный советской звездой.

Явные разногласия между четниками и коммунистами упростили установление контактов немецкой секретной службы с первыми. Могу подтвердить, что сам Михайлович от таких контактов уклонялся. Но значительное число его лейтенантов, среди которых можно отметить «воеводу» Пеканача, были более чем готовы к сотрудничеству с нами. У Пеканача была легендарная репутация. В Первую мировую войну он стал известен тем, что вел партизанскую войну в Сербии за линией фронта австрийских войск. Он был ярым антикоммунистом и считал немцев меньшим из двух зол. Когда начался русско-немецкий конфликт и стало возникать чисто коммунистическое движение, он проявил готовность прекратить боевые действия против немцев при определенных условиях. И был в этом стремлении не одинок, так как многие националистические лидеры придерживались того же мнения. Они понимали, что Германия заинтересована в направлении на Восточный фронт как можно большего числа своих частей и подразделений и поэтому хотела бы заключить некое соглашение с повстанцами. Базой подобного соглашения было признание независимого суверенного сербского государства.

Немецкая политика оказалась неспособной воспользоваться предоставлявшейся возможностью. Переговоры с четниками велись неофициально – на первых шагах через сотрудников секретной службы, у которых не было никаких полномочий для заключения соглашения. Официальные круги не проявляли никакого интереса к этому и не давали никаких указаний. Немецкая машина в Югославии была в состоянии почти беспросветного хаоса. В Белграде сербское правительство не делало никакого секрета из своей приверженности королю Петру, а все его важнейшие решения были направлены на устранение конкуренции Михайловича. Тем не менее, между ними была установлена постоянная курьерская связь, а сербский национальный банк выдавал деньги в фонд четников (осуществлялось ли это с ведома немцев, неизвестно). В то же время при правительстве находился высший эсэсовский и полицейский чин, который стремился к искоренению четников. Наша же секретная служба прилагала все усилия, чтобы склонить четников к установлению с нами мира и переходу к совместным действиям против Тито.

В качестве полномочного представителя в Белград прибыл Нойбахер, благодаря которому положение дел несколько улучшилось. Нойбахер был в прошлом австрийским офицером и командовал во время Первой мировой войны хорватским подразделением, поэтому был хорошо осведомлен о проблемах южных славян. Он был к тому же деловым человеком, обладая воображением и решительноетью, что было редким явлением среди лидеров Третьего рейха. Имея независимое мнение, он проводил политику, которая не всегда совпадала с линией Гитлера и министра иностранных дел. К сожалению, позитивная и эффективная деятельность этого эксперта началась слишком поздно и не могла уже изменить историю Югославии. Если кому и удалось добиться взаимопонимания с четниками, так это Нойбахеру. Но к тому времени ситуация в стране изменилась. Главной проблемой стало не националистическое движение Михайловича, а коммунистическое, возглавляемое Иосипом Броз Тито.