Анатолий Наумов - Посмертно подсудимый

Первое время царствования Александра – также события близкой истории, весьма интересовавшей Пушкина. Это была эпоха умеренно-либеральных реформ, проекты которых обсуждались в Негласном комитете, состоявшем из либеральных друзей царя и прозванном реакционерами «якобинской шайкой». В его состав входили Г. А. Строганов, А. Е. Чарторыский, В. П. Кочубей, H. Н. Новосильцев. В этом комитете обсуждались реформа Сената, учреждение министерств, указ о дозволение купцам и мещанам покупать землю в собственность, указ о вольных хлебопашцах. Однако в жизнь было проведено лишь несколько реформ, не затрагивавших коренных устоев самодержавия и крепостничества. Лично сам поэт никогда не питал иллюзий ни в отношении Александра I как императора, ни в осуществлении предполагавшихся реформ, направленных на ограничение самодержавия и крепостничества. В сожженной десятой главе «Евгения Онегина» поэт дает убийственную характеристику этого царя:

Властитель слабый и лукавый,Плешивый щеголь, враг труда,Нечаянно пригретый славой,Над нами царствовал тогда (5. 209).

В этих четырех строках отразились все стороны личности покойного императора. Его лицемерие и двуличность объясняем тем, что он с детства научился лавировать между бабкой и отцом, ненавидивших друг друга; умению мастерски блеснуть либеральными фразами научился он от своего воспитателя – швейцарца Лагарпа. Еще ранее (в 1825) поэт тонко подметил другую характерную черту царя – его любовь к плац-парадам, мундирам, муштре и палочной дисциплине (воспитанной у него его отцом – Павлом I);

Воспитанный под барабаном,Наш царь лихим был капитаном:Под Австерлицем он бежал,В двенадцатом году дрожал,Зато был фрунтовый профессор!

Тем не менее Пушкину было важно услышать об этих либеральных играх царя от самого Сперанского, т. е. почти что из первоисточника, тем более что дальнейшие реформы были связаны как раз с его именем. Автор многих преобразовательных проектов, без всякой протекции ставший приближенным царя, он вызвал недовольство консервативного дворянства, впал в немилость и был, как отмечалось, отправлен в ссылку. Последнее также являлось предметом разговора Пушкина со Сперанским. В дневниковой записи от 2 апреля 1834 г. поэт отмечал: «В прошлое воскресенье обедал я у Сперанского. Он рассказывал мне о своем изгнании в 1812 году. Он выслан был из Петербурга по Тихвинской глухой дороге. Ему дан был в провожатые полицейский чиновник, человек добрый и глупый. На одной станции не давали ему лошадей; чиновник пришел просить покровительства у своего арестанта: „Ваше превосходительство! помилуйте! заступитесь великодушно. Эти канальи лошадей нам не дают“».

Сперанский у себя очень любезен. Я говорил ему о прекрасном начале царствования Александра: Вы и Аракчеев, вы стоите в дверях противоположных этого царствования, как гений Зла и Блага. Он отвечал мне комплиментами и советовал мне писать историю моего времени» (8, 42).

Меньше исходных данных для расшифровки записи разговора Пушкина со Сперанским «О Ермолове etc». А. П. Ермолов (1772–1861) – русский военный и государственный деятель, герой Отечественной войны 1812 года, сыгравший значительную роль в сражениях при Бородино и Малоярославце. Во время заграничных походов 1813–1814 гг. был начальником артиллерии союзных армий, командовал дивизией и корпусом. В середине и конце двадцатых голов – главнокомандующий русских войск в Грузии и чрезвычайный и полномочный посол в Иране. Осуществлял жесткую колониальную политику русского царизма на Кавказе. Однако, будучи сторонником суворовских методов обучения и воспитания войск, был оппозиционно настроен по отношению к аракчеевскому режиму. Пользовался репутацией прогрессивного деятеля, в связи с чем декабристы намечали его в состав Временного правительства, за что в марте 1827 года был отозван Николаем I с Кавказа и уволен в отставку. Свою личную встречу с Ермоловым и двухчасовую беседу с ним Пушкин описывает в «Путешествии в Арзрум во время похода в 1829 г.».

В советском пушкиноведении выдвинута заслуживающая внимания гипотеза о том, что Пушкин говорил со Сперанским о Ермолове, вероятно, потому, что Ермолов, как было уже сказано, намечался декабристами в члены Временного правительства. Это имело прямое отношение и к самому Сперанскому, так как вместе с Ермоловым и он был таким предполагаемым кандидатом.

Можно указать еще на одну точку соприкосновения поэта со Сперанским как крупнейшим специалистом в России XIX века по законотворчеству. Это связано с написанием Пушкиным записки «О народном воспитании». Она была составлена по прямому заданию Николая I и имела официальный характер. Об этом, в частности, говорится в письме Бенкендорфа к Пушкину от 30 сентября 1826 г. Вопрос о народном воспитании был одним из тех, которые находились в фокусе внимания правительства после восстания декабристов. По этому поводу Николаю I уже были представлены записки, составленные другими лицами (начальником Южных военных поселений И. О. Виттом, попечителем Харьковского учебного округа А. А. Перовским, Ф. В. Булгариным и другими). Судя по дате автографа, записка была окончена Пушкиным в Михайловском 15 ноября 1826 г. В начале декабря того же года Бенкендорф представил ее императору. Записка была внимательно им прочитана и в целом оценена отрицательно. Одной из идей пушкинской записки являлась идея об упразднении Указа 1809 года об экзаменах, подготовленного Сперанским, в соответствии с которым от чиновников требовался определенный уровень образования. С критикой этого указа в своей «Записке о древней и новой России», представленной еще Александром I в 1811 году, выступил H. М. Карамзин. Во времена Пушкина эта «Записка» существовала лишь в рукописи и была строго секретной. Однако, очевидно, через П. А. Вяземского (брата жены историографа) она оказалась известна Пушкину. Поэт, выступая за упразднение таких экзаменов, писал: «А так как в России все продажно, то и экзамен сделался новой отраслию промышленности для профессоров. Он походит на плохую таможенную заставу, в которую старые инвалиды пропускают за деньги тех, которые не умели проехать стороною» (7, 45).

Следует отметить как сходство в некоторых позициях, так и принципиальные расхождения в понимании государственно-правовых вопросов Пушкиным и Сперанским. В общем, государственно-правовые взгляды Сперанского были типично просветительскими, пронизанные, однако, идеями буржуазного либерализма. Сперанский, как сторонник естественно-правовой теории, выводил происхождение государства из общественного договора. В связи с этим, по Сперанскому, всякое законное правительство обязано своим происхождением общей воле народа. Несомненно, что Пушкину, воспитанному еще в лицее Куницыным на идеях естественно-правовой теории, ее исходные положения были весьма близки. Государственный строй России Сперанский определял как деспотический. Он считал, что в России два сословия: рабы государства и рабы помещичьи. Первые назывались свободными только в отношении ко вторым; действительно же свободных людей в России нет, кроме нищих и философов. Сперанский, являясь противником полицейского государства, считал, что самодержавие несовместимо с законностью. Он являлся и противником крепостного права. Отношения крестьян к помещикам рассматривал как отношения миллионов, составляющих полезнейшую часть империи, к горсти (тунеядцев) людей, захвативших «бог знает почему и для чего все права и преимущества». В этом позиции Пушкина и Сперанского тоже во многом сходятся.