Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

— Вот эта хреновина должна быть построена к выходу Приказа МО об увольнении. Не уложитесь — служить вам здесь, как медным котелкам, до полного износа. Задача ясна?

— Так точно! Тащ капитан 2 ранга, а как со средствами обеспечения? Бетон, латунь, оргстекло и прочая?… — уточнил бригадир.

— Инициатива, инициатива и, еще раз, инициатива! Плюс всепоглощающая любовь к Отцу! Шильный раствор — в особых случаях. Партийно-политическое обеспечение — пропагандисты политотдела. Ясно? Есть вопросы?…

— У матросов нет вопросов!… — радостно оскалабился рыже-щетинистый бригадир.

В эпоху «сухого» закона шильный раствор служил великолепной отмычкой дверей любых складов с любыми материальными ресурсами. Шильный раствор — чисто моряцкий слэнг. От шила — корабельного спирта. Отсюда и пословица: шило в мешке не утаишь. Опять же, одеколон «Тройной», употребляемый Колькой Романовым, как дезинфицирующее средство, три-четыре раза в день, по флакончику вовнутрь, уже поднадоел и вызывал изжогу.

— Пропагандисты-монументалисты! Вы слышали? — У матросов нет вопросов!…

Отныне — все светлое время суток, они в вашем распоряжении… — завершил старпом постановку задачи.

Над Западной Лицей, да и вообще над всем Баренцевым морем полыхал полярный день. Самая благодатная пора для монументального строительства, воровства и прочих шильно-растворных деяний. Это называлось обустройством флота и войск хозяйственным способом. Все, как в бою. Как на войне. Был флот, войска и партизаны, вооруженные строительными материалами, ловко превращаемые в живительную влагу шильного раствора.

Так уж водится в рядах пропагандистов — любое дело начинать с зажигательного митинга. Политическое обеспечение началось с небольшого экскурса в историю. Рассадили бригадку Кольки Романова на теплый базальт — основание будущего монумента и поведали им о силе любви и инициативы масс в любом важном деле.

Как говорится, от любви до ненависти — один шаг. Очень большая любовь была между коммунистами и национал-социалистами в конце тридцатых годов. Чуть ли не весь германский флот ныкался в Западной Лице, гостюя у коммунистов. Недолго музыка любви играла. Поссорились. К Западной Лице, из Норвегии, поперли горные егеря генерала Дитля. Понравилось немцам «гостевать», решили там похозяйствовать.

В Мурманске сколотили полк добровольцев народного ополчения. Поставили ему задачу:

— Ускоренным маршем, на своих двоих, выдвинуться в долину реки Западная Лица (130 км от Мурманска), оседлать ее и набить морду егерям.

Вооружили полк политруком с одним учебным наганом (дырка в казенной части ствола) и,… Марш! Выдвинулись, оседлали, набили морду егерям, вооружились их оружием и продолжали хлестать егерские морды всю войну, превратив долину реки Западная Лица в Долину Смерти. И ваших, и наших. Сейчас она называется Долиной Славы. Егеря не прошли! А мы остались. Генерала Дитля с его егерями и со всеми потрохами, выкинули в Норвежские фьорды, откуда они и пришли. Вот так-то вот!

— Ваша задача-семечки, по сравнению с теми, которые решали ваши отцы и деды! Так что, братцы, вперед! Восславим Отца нашего, родного, за его мудрость и круглосуточную заботу о нас!… — завершил свой экскурс в историю пламенной агиткой пропагандист, трибун, глашатай и монументалист политотдела.

Запалил матросские сердца!

Работа закипела. Аккордники творили чудеса трудового героизма. Почище комсомольцев Павки Корчагина.

Колька Романов, как Фидель Кастро, дал себе зарок, не сбривать бороду до конца стройки. Ходил, как Распутин, с бородищей, но огненно-рыжей. Благоухал не интеллигентным «тройным» одеколоном, а пролетарско-моряцким шильным духом.

Залетавшие сентябрьские «белые мухи», не только не ослабили трудовой энтузиазм, но как бы и подстегнули трудовой порыв. Пока зима канифолилась на стартовой позиции перед броском на полярные сопки, детище Кольки Романова гигантской глыбищей бетона спорило своей монументальностью с окружающими базальтовыми скалами. Лучилось, как маяк вселенной, своими латунно-золоченными, аршинными буквами:

ОТЕЦ АТОМНОГО ФЛОТА

А ниже, по всему полю стены монумента, горели золотом квадраты рам-окон, высвечивающих историческо-заботливые деяния Отца на ниве многотрудной, круглосуточной заботы о благе народном. Вехами жизненного пути. В каждом оконце — по вехе! От беспорточного свинопаса с прутиком в руке, до многомудрого Кормчего, с жезлом Генсека. В той же руке. Дух захватывало от монументальности и правдивости! Умилялись приезжие, только-только сойдя с т/х «Кировабад» на контрольный причал.

В космосе роились разведспутники, запечатлевая монумент во все свои ячейки фотопамяти.

В буйный восторг от матросского творения пришел ЧВС и изрек, без обиняков:

— Ма-ла-дец Романов! И ребята твои молодцы!! Будете уволены в первую очередь!!! Как только, так сразу…

Монументалисты-пропагандисты, насверлили дырки на своих кителях. Чтобы тоже, как только, так сразу… нацепить ордена. Они же тоже пахали!

Колька Романов ходил гоголем, но бороду сбрил. Старпом присоветовал:

— Романов! Ты пока свою рыжую метлу сбрей. Вдруг еще понадобится, под какой-нибудь зарок ее отращивать?…

Старпом как в воду глядел. Но и матерый морячина, Колька Романов, доподлинно знал, во что могут выливаться «разногласия» со старпомом. Безоговорочно сбрил бороду. Рыже-огненно щетинился и опять перешел на интеллигентную дезинфекцию тройным одеколончиком, и еженощно докучая «чайнику» (обеспечивающему офицеру), своими «тайными вечерями» сотоварищи, под жареную картошечку.

Как всегда и опять, над Западной Лицей, над всем Северным флотом, над всей страной СССР, вероломно-неожиданно закружились октябрьско-ноябрьские напасти. Снег, морозы и вихри московской подковерной пыли, вперемешку с лагерной и все это, вместе с полярной ночью, накрыло скалистые берега губы Западная Лица, как пыльным мешком. Ни зги не видно и дышать нечем! Обстановка, обрисованная пропагандистами-коммунистами, требовала принятия незамедлительных мер. Еще более аккордных, нежели в полярный день!

Отец оказался вовсе не отцом, а ханыгой. Право слово: — Фу-у, ты е… т…. М…ь!

— Романов! Хватит считать метры селедки и ведра компота! Строй свою бригаду и, произведи преобразование монумента «ОТЕЦ АТОМНОГО ФЛОТА» в монумент защитников Заполярья. И чтобы мигом! Пока темно. Обеспечение: краска — корабельная, хоть залейся! Шильного раствора — кукишь! ДМБ — как только, так сразу! Есть вопросы?

— У матросов нет вопросов!… — ответствовал Колька Романов, хотя глодал его душу немаловажный вопрос. Он его приберег до … как только, так сразу.