Энцо Феррари. Биография - Брок Йейтс
Итальянская пресса вновь бредила несбыточными ожиданиями. Журналисты понимали, что машины, вышедшие на старт в Монце, по-прежнему были оснащены старыми моторами от «P3» в 3,8 литра, но обманывали самих себя, утверждая, что, когда в «Alfa» будут установлены новые двигатели V12, машины сравняются по качеству с немцами. Завод заключил довольно странную сделку со Scuderia, продав Феррари шесть своих «8C» по сходной цене, но потребовав при этом, чтобы все призовые деньги возвратились Alfa Romeo. В то же время все «стартовые деньги», выплаты от спонсоров и т. д. Феррари мог оставить себе, а пилоты его команды получали скидки на приобретение легковых автомобилей марки: на тот случай, если они захотят таковые приобрести.
Энцо Феррари был поглощен жизненными хлопотами эдакого capo, главы банды, гоночной команды, и вся его энергия концентрировалась на соревновательном календаре команды. Производство легковых автомобилей «Alfa» практически прекратилось, и в результате продажи его дилерского центра почти сошли на нет. За вычетом выручки от продаж нескольких экземпляров нового спорткара «Alfa 8C-2900» избранным любителям и седанов «6C-2300 Pescara» с кузовами, сделанными на заказ с расчетом на богатых джентльменов, его заработки почти целиком обеспечивал автоспорт. В этот момент своего развития Scuderia имела чистый доход примерно в один миллион долларов в год, но из-за наличия в штате свыше тридцати механиков и техников и огромных трат на перемещение по всей Европе для участия в гонках Феррари был вынужден экономить: он вел весьма скромную жизнь, по-прежнему обитая в маленькой квартире в две спальни, располагавшейся над мастерскими Scuderia. Маленький Дино оставался болезненным ребенком со слабыми конечностями, он часто подолгу был прикован к постели из-за болезни, не позволявшей ему заниматься обычными мальчишескими делами. Энцо Феррари был жестким и требовательным «надсмотрщиком», и люди, окружавшие его в те времена, вспоминали, что Дино побаивался отца из-за его взрывного, нестабильного характера. Из-за крайне ограниченного ареала перемещений его отца, сократившегося теперь почти исключительно до пределов долины реки По и находившихся в ней городов, маленькая семья Феррари скатилась к рутинной жизни по шаблону, какую вела вся нижняя половина итальянского среднего класса. Энцо Феррари был мужчиной простых вкусов, и даже после того, как он стал богатым и известным жителем Модены, он не изменял своим привычкам простого, невзыскательного человека. И конечно же, в 1930-е годы, когда каждый грамм его энергии и каждая лира из кармана направлялись обратно в бизнес, жизнь его была скромной и скудной.
Когда Италия вторглась в Абиссинию, команда проводила испытания «8C» в Ливорно. Несмотря на то что всю страну охватил ура-патриотический пыл, а в самой Scuderia нападение стало темой оживленных дискуссий, Феррари не уделял этому событию никакого внимания. Как не удосужился он упомянуть и о том, что, когда команда пыталась в феврале 1936 года пересечь французскую границу, чтобы поучаствовать в открытии гоночного сезона в По, ее завернули на мосту Святого Людовика. Этот эпизод стал одним из десятка предупреждающих сигналов, свидетельствовавших о том, что международная обстановка стремительно ухудшается, однако Феррари, по видимости, не чувствовал необходимости акцентировать на этом внимание. (Быть может, он был прав в своих суждениях. Отказ, полученный его командой, стал одной из нескольких ничтожных санкций против Италии и был настолько же тривиальным, насколько и бессмысленным.)
Это не означает, что Феррари и его предприятие были полностью изолированы от влияния фашистов. В ходе этого периода команда публиковала периодическое издание, называвшееся La Scuderia Ferrari, в котором велась хроника деятельности конюшни. Она была полна фашистской бравады и льстивых слов в адрес Муссолини и его соратников. И хотя нет причин полагать, что Энцо Феррари питал какие-то особые симпатии по отношению к движению, журнал его компании, в который он писал и который лично редактировал, выражал горячую поддержку линии партии. В конце концов, у него, обязанного всем Alfa Romeo, которой владело государство, очевидно не было другого выбора.
Сезон 1936 года начался без Диди Тросси. Согласно официальной версии, этот выдающийся любитель покинул команду потому, что всепоглощающая атмосфера профессионализма оказалась ему не по нутру. Но, должно быть, его хорошенько подтолкнул к выходу Феррари, занявший должность главы конюшни и ставший единственным центром силы в Scuderia. Уход Тросси положил конец уловкам с его президентским статусом, ибо с самого образования команды все руководство в команде осуществлял только Феррари.
Широн и Дрейфус также покинули Scuderia. Караччиола устроил Широна в команду Mercedes-Benz. Был ли этот поступок простым проявлением дружбы в отношении старого партнера по команде или был продиктован желанием Караччиолы приблизить к себе Бэби Хоффман, неизвестно, но Широн дал свое согласие и переехал в Штутгарт, а в качестве оправдания своего ухода привел тот факт, что Феррари урезал ему денежные выплаты по контракту. Некоторые утверждали, что Mercedes-Benz пригласил Широна в свои ряды для того, чтобы снять нараставшее напряжение между Францией и Германией, но у этой теории почти нет реальных обоснований. Ведь среди французских пилотов были другие, более квалифицированные для этой роли, в том числе Дрейфус. Но тот факт, что отец Дрейфуса был евреем, мгновенно лишил гонщика шансов попасть в немецкую конюшню, и он возвратился во Францию, чтобы присоединиться к обреченной на неудачу команде Talbot. Если бы Дрейфус получил шанс выступать за немцев, он мог бы войти в высший эшелон автоспорта — так считали многие. Но, как и в остальных сферах жизни Третьего рейха, доступ в автоспорт еврейству был закрыт.
Ключом к успешной генерации внушительных сумм «стартовых денег» в Scuderia был, разумеется, невероятно популярный Нуволари, вновь подписавшийся выступать за команду в 1936 году. Вероятно, его подтолкнуло к этому правительство Муссолини, которое попросту не потерпело бы перехода на сторону немцев и Варци, и всеми любимого Нуволари. Бривио тоже остался в команде, а вдобавок она получила мощное усиление в лице 29-летнего Джузеппе «Нино» Фарины. Сын старшего из двух братьев Фарина, имевших в Турине собственную фирму по производству автомобильных кузовов, был своего рода человеком эпохи Ренессанса: помимо многочисленных талантов в разных видах спорта он имел докторскую степень в политических науках. После недолгого заигрывания с карьерой в армии он пришел в автоспорт и под периодическим присмотром Нуволари быстро забрался наверх иерархии итальянских гонщиков-любителей. Известный своим грубоватым, высокомерным стилем пилотирования — непременными атрибутами которого были задранный а-ля дуче подбородок и полностью вытянутые к рулю руки — Фарина в 1935 году с переменным успехом выступал за Maserati, после чего перебрался в Scuderia. Феррари, которого всегда привлекали гонщики с легкими суицидальными
