Юрий Сушко - Я убил Степана Бандеру

Самостоятельного государства украинский народ сумеет добиться только путём борьбы и труда. Благоприятное развитие международной ситуации может значительно способствовать расширению и успеху нашей освободительной борьбы, но оно может сыграть только вспомогательную, хотя и очень полезную роль. Без активного сопротивления борьбы украинского народа даже самая благоприятная ситуация никогда не предоставит нам государственной независимости, а только заменит одно рабство другим. Россия со своим глубоко укоренившимся, а ныне ещё более усилившимся захватническим империализмом, всеми силами, ожесточённо будет бороться за Украину, чтобы удержать её в составе своей империи или заново поработить. Как освобождение, так и защита самостоятельности Украины может опираться только на собственные украинские силы, на собственную борьбу и постоянную готовность к самозащите».

Политическая стратегия Бандеры не блистала новизной. Дмитрий Донцов ещё в начале XX века твердил о том, что нет и быть не может никаких реальных предпосылок для общего пути украинского и российского народов и что россияне всегда будут стремиться держать Украину на коротком поводке, Донцов был уверен, что «светлое будущее Украины и украинского народа будет решаться не в сотрудничестве с Россией, а в борьбе с ней».

Вслед за учителем Бандера повторял: «Борьба за государственную независимость Украины – это борьба против России, не только против большевизма, но против захватнического российского империализма, который присущ российскому народу, как в прошлом, так и ныне. Если завтра на смену большевизму придёт другая форма российского империализма, то это тоже обернётся, прежде всего, против самостоятельности Украины… В них живёт крайняя враждебность к идее государственной самостоятельности, суверенности Украины. Стало быть, борьба Украины за свою свободу, за государственную независимость – это, прежде всего, борьба против наступления империалистической Москвы».

Этим он оправдывал свою приязнь к гитлеровскому рейху: «Когда Германия пошла войной на Россию, нашего врага, то Украина не могла этого не одобрить… Поэтому наша линия поведения была чёткой: готовность к дружескому сотрудничеству и общей войне против большевистской России».

Однако падение Третьего рейха вынудило Степана Бандеру радикально изменить свои ориентиры во внешней политике.

«Всюду расширяется братство между украинцами и союзниками. Это имеет серьёзное политическое значение и приносит хорошие плоды, – подсказывал он Роману Шухевичу. – Поляки выдвигали свою концепцию общего союза государств между Балтикой, Чёрным и Адриатическим морями (без народов Кавказа и далее на Востоке)… Теперь выступили с предложениями договориться с нами… Мы будем отстаивать те же позиции, что и в предыдущих переговорах. Всё-таки необходимо договариваться с ними. Трудности будут те же самые, что и раньше, – по поводу спорных территорий. Возможно, было бы целесообразно вместо этнографического принципа согласиться на свободное самоопределение с проведением частичного переселения народов, которое обязаны будут провести оккупационные державы. У некоторых наших людей есть опасения, что это вызовет негативную реакцию. Но по-моему, такая формула, по сути, ничего не меняет, поскольку наша территория самоопределяется на Украине. Полякам трудно будет возражать…

Одно ясно, что сегодня налицо политико-диплома-тический конфликт между СССР, с одной стороны, и союзниками – с другой. Союзники представляют себе дело так, что время работает на большевиков, требуют сделать всё, чтобы заставить их отступить на границы 1939 года.

Непоколебимая позиция большевиков может привести к войне».

Осознавая, что в одиночку вести борьбу против Советского Союза бессмысленно и даже гибельно для всего движения, Бандера в том же 1946 году прилагает все силы для создания Антибольшевистского блока народов. При этом бразды правления АБН он вручает своему верному оруженосцу Ярославу Стецько, несостоявшемуся премьеру Украины.

Причины самоустранения были очевидны. Некоторые ветераны движения высказывали недовольство возможным присоединением инородцев к ОУН и последующим «разжижением» великой национальной идеи. При этом в адрес Проводника выдвигались совершенно несуразные обвинения, будто бы Бандера стремится превратить ОУН в некую неокоммунистическую организацию по образцу и подобию Коммунистического интернационала.

Увы, но путь к свободе пролегал через Польшу. Низовые отряды УПА получили приказ: «Среди польского населения проводить организованные рейды, распространять литературу, вести мощную пропаганду на предмет общего освобождения всех порабощённых и угнетаемых большевистско-московским империализмом народов».

Заместитель проводника ОУН Василь Галаса по поручению Бандеры уточнил некоторые нюансы пропагандистской работы: «Поднять на максимальный уровень антибольшевистские настроения в польской среде и подтолкнуть к активизации бескомпромиссной революционной борьбы против Москвы и её варшавской агентуры в самых масштабных размерах. Проводить идеи польско-украинского взаимопонимания на антибольшевистской платформе и общего отстаивания суверенитета народов, с одновременной пропагандой идей Антибольшевистского Блока Народов».

Каждый боец должен был уяснить прежде всего сам, а затем уже внушить полякам следующее: «Мы, Украинские Повстанцы, приходим к Вам как друзья и союзники. Целью нашего прибытия является широкое ознакомление польского населения с фактами угнетения Москвой подневольных народов, поделиться с ними опытом борьбы с большевизмом… Обращаемся ко всем полякам, чтобы помогли нам информацией и всем, что будет необходимым для нас. Ибо мы воюем против Вашего врага – Москвы и являемся воинами антибольшевистского фронта, который решает также и судьбу Вашего отечества».

Всё было понятно. Разве что тезис «Помогли всем, что будет необходимым для нас…» вызывал некоторые опасения и вопросы у местного населения.

Каждому поляку уповцы вручали обращение «Наш ответ»: «Польская пресса, подчиняясь инструкциям и приказам большевистской пропаганды, часто публикует статьи и информации, переполненные наветами на УПА и в целом на украинское освободительное движение… Будто бы украинское освободительное движение является „фашистивским”, будто бы оно было сориентировано на гитлеровскую Германию и на сотрудничество с ней, будто бы нынешними военными операциями УПА руководят немецкие старшины, будто бы украинцы помогали душить варшавское восстание, будто бы украинские повстанцы убивают поляков, сжигают польские деревни, угнетают польское гражданское население…»