Юрий Пантелеев - Полвека на флоте (со страницами)

Мы все больше убеждаемся: в бой вступает весь народ. Это сразу прибавляет сил.

Из Москвы получено приказание немедленно начать постановку оборонительных минных заграждений по плану прикрытия. Ночью командующий эскадрой Вдовиченко вывел в море свои корабли, нагруженные минами. Они ставили заграждение в устье Финского залива. Более трех с половиной тысяч мин перекрыли путь врагу.

Заняли позиции двадцать подводных лодок. 24 июня флотская авиация нанесла удар по фашистской военно-морской базе Мемель, по аэродромам. Судя по контрольным аэроснимкам, противник понес большой урон.

Пристально следим за действиями наших подводников. Но сообщения от них получаем редко. Да и утешительного в них мало: боевых результатов нет и нет. Мы начали уже было упрекать командиров в неумении и нерешительности. А дело оказалось в другом. Фашисты предвидели развертывание наших лодок, поэтому срочные грузы стали перевозить на малых мелкосидящих судах, пуская их по мелководью, куда не могли пробраться наши подводники. А большие немецкие транспорты шли шхерами в шведских территориальных водах, часто под охраной сторожевых катеров, на мачтах которых фашисты поднимали шведский флаг.

Вернувшись из похода, командир подлодки «Щ-311» капитан-лейтенант П. А. Сидоренко рассказывал:

— Так обидно: видим фашистский транспорт, но идет

[145]

он по шхерам в шведских территориальных водах, куда мы не имеем права заходить.

Но наконец и подводники стали сообщать о первых успехах. Подводная лодка «С-11» под командованием капитан-лейтенанта А. М. Середы в районе Паланги потопила фашистский корабль. «Щ-307» капитан-лейтенанта Н. И. Петрова отправила на дно фашистскую подводную лодку «U-144», крейсировавшую в наших водах в районе Моонзундских островов. Удачным был и первый поход нашего подводного минного заградителя «Л-3» под командованием капитана 2 ранга П. Д. Грищенко. 27 июня подводники поставили минное заграждение у Мемеля. Вскоре на этих минах подорвался и погиб фашистский корабль. Спустя месяц «Л-3» снова вышла в море, на этот раз в район мыса Блюстерорт. П. Д. Грищенко — командир думающий, пытливый. Прежде чем ставить мины, он провел тщательную разведку, уточнил, где именно и какими курсами ходят вражеские корабли. Два дня выжидал, высматривал, пока не обнаружил немецкие тральщики. Приблизился к ним. Убедился, что идут они с тралами. Значит, расчищают путь для каких-то больших кораблей. Пропустив тральщики, «Л-3» вышла на протраленный ими фарватер и поставила мины. Через три часа здесь взлетел на воздух немецкий транспорт, а чуть позже еще два крупных судна с войсками и вооружением.

Порадовала нас и «С-4» капитан-лейтенанта Д.С. Абросимова: она потопила в районе Клайпеды немецкий военный транспорт «Кайя». Подводный заградитель «Лембит» под командой капитан-лейтенанта В. А. Полещука поставил мины у острова Борнхольм. На них подорвался фашистский корабль. Еще два корабля фашисты потеряли в результате торпедных атак подводной лодки «Калев» под командой капитан-лейтенанта Б. А. Нырова.

Так уже в первые недели войны начиналась громкая боевая слава балтийских подводников.

А на суше дела у нас складывались неважно. Фашисты превосходящими силами теснили от границы войска, прикрывавшие наше приморское направление. Флоту никогда не ставилась задача сухопутной обороны своих баз. А теперь пришлось думать и об этом.

[146]

Позвонил командир Либавской военно-морской базы капитан 1 ранга М. С. Клевенский:

— Наши войска отходят на север. Сильный напор танков. Беспрерывные удары по пехоте с воздуха. До самой Либавы по пути отхода нет оборудованных позиций. В восемь часов противник занял Палангу. Сейчас он в тридцати километрах от Либавы. Готовимся к обороне…

Клевенский говорил ровно, не торопясь. Но голос слегка дрожал. Чувствовалось, что он ошеломлен таким развитием событий. Мы тоже были обескуражены. Оборона базы с суши всегда возлагалась на сухопутные части, и мы считали, что если и дойдет дело до этого, то армейцы отразят удар…

Командующий флотом вызвал меня и начальника оперативного отдела, потребовал еще раз доложить, что в данный момент находится в Либаве. Мы перечислили: кроме двух 130-миллиметровых стационарных батарей, прикрывающих с юга и с севера подходы к порту, там имеется 180-миллиметровая железнодорожная батарея. От воздушного противника базу прикрывают шесть батарей 84-го зенитного артиллерийского дивизиона. С сухопутного направления Либаву обороняет 67-я стрелковая дивизия 8-й армии под командованием генерал-майора Н. А. Дедаева. Эта дивизия сильно растянута по побережью.

— Ну, а чем Клевенский может помочь дивизии?

— В его распоряжении полуэкипаж, пулеметная рота и курсанты военно-морского училища ПВО, — доложил Пилиповский.

Комфлот задумался.

— Не густо. А какие корабли там остались?

— После ухода первой бригады подводных лодок в базе еще осталось пятнадцать лодок, из них шесть в ремонте, пять должны уйти в Усть-Двинск, а три «малютки» и «Л-3» несут дозорную службу.

Я добавил, что в либавском порту ремонтируется эсминец «Ленин» и стоит не менее восемнадцати транспортов. Кроме того, в строю находятся шесть торпедных катеров, двенадцать малых катеров-охотников, тральщик «Фугас». На озере Дурбе базируется 43-я морская авиаразведывательная эскадрилья гидросамолетов МБР-2.

— Ясно, — сказал командующий, — проверьте, чтобы все лишние корабли ушли в Виндаву и Усть-Двинск.

[147]

Связь с Либавой то и дело прерывалась. У нас было много забот — бои шли в море и над морем. Но мысли все время возвращались к Либаве.

Михаил Сергеевич Клевенский, я не сомневался, сделает все от него зависящее. Совсем недавно мы с ним проверяли морскую оборону базы на учении, в динамике. Тогда все было хорошо. Но хватит ли сейчас сил и средств, чтобы противостоять врагу?

Вечером М. С. Клевенский снова к нам прорвался по ВЧ:

— Слышу близкую артстрельбу. Наша южная батарея уже давно ведет огонь по противнику. Весь день нас бомбят… Сейчас начался двадцатый налет… Четыре наши подводные лодки заняли позиции в море по плану морской обороны. Тральщик «Фугас» ставит мины. Ушли в Усть-Двипск шесть подлодок и в Вентспилс — восемь транспортов. Десять кораблей пока оставил в базе.

На этом телефонная связь с Либавой надолго прервалась.

Комфлот звонил в Ригу и Москву, пытаясь выяснить положение 8-й армии, но сколько-нибудь ясной картины так и не удалось составить.

Как мы узнали позже, уже к вечеру 22 июня гитлеровские войска подошли к южным пригородам Либавы. Огнем батарей базы и героическим сопротивлением нашей пехоты фашисты были остановлены на рубеже реки Барта в пятнадцати километрах от города. Сообщила нам об этом Москва. Командующий флотом сначала обрадовался, а потом помрачнел.