Олег Смыслов - Генерал Маргелов

Но часто такой подход не всегда себя оправдывал и приходилось потом менять решение».

Сам же командующий оставался всё таким же, как и прежде! Замечательным и уникальным человеком называет Василия Филипповича Даниил Арнольдович Элькин:

«Генерал Маргелов был для десантников как родной отец. Несмотря на возраст он бегал и стрелял лучше молодых солдат. На инспекции выстраивал офицеров штаба на спортивной площадке, сам делал на турнике «скобку» и отдавал приказ — «Делай, как я». А тем, кто не справлялся, Маргелов приказывал тренироваться месяц и снова сдавать этот «зачёт». Его обожали солдаты-десантники, он всегда находил для них доброе слово, отличившихся награждал часами и отпуском домой. Во всех отношениях генерал Маргелов был для нас образцом для подражания».

Добрые слова о Василии Филипповиче говорит и Александр Васильевич Пыльцын: «Свои первые прыжки с парашютом я совершил при штабе 8-го ВДК в Полоцке, а затем, после его расформирования, прыгнул уже в 105-й Гвардейской воздушно-десантной Венской Краснознамённой дивизии, штаб и несколько полков которой дислоцировались в Костроме. Там я занимал уже должность заместителя командира дивизии по технической части. В десантных войсках было много интересных традиций. Но одна из них, особенная, касающаяся только офицеров игра в преферанс в воздушных кораблях (так было принято называть самолёты с десантом на борту) во время перелётов к месту высадки, длившихся по часу и более. Штурман самолёта за 15 минут до десантирования предупреждал играющих, и те успевали «расписать пульку».

Ну, а вообще, здесь, в дивизии, мне пришлось поближе узнать «дядю Васю» Маргелова — и его крутой характер, и его душевность.

Помню, однажды он строго наказал меня за то, что во время моего отпуска командир одного из полков, решив построить для техники к зиме более совершенные укрытия, уже в конце лета сломал все старые, но не рассчитал силы и средства, и в осень техника осталась под открытым небом. Меня, только что вернувшегося из отпуска, вызвал в полк прибывший с инспекторской проверкой командующий генерал Маргелов. На мою попытку оправдаться тем, что я был в отпуске и вообще не знал о таком решении командира полка, генерал едко заметил: «Отпускные получал? Так прежде, чем уезжать, надо было спланировать все дела наперёд. Вот и отвечай теперь за планирование. — А потом добавил: — Командира полка я тоже накажу, но он просто глупец, а ты мне нравишься, мне такие десантники нужны. Поэтому с тебя и спрос больше. Поймёшь и, уверен, сделаешь всё, чтобы не промахнуться в дальнейшем».

Суровое было наказание, но, поразмыслив, я пришёл к выводу, что и справедливое».

Что и говорить, если на протяжении всей своей службы Василий Филиппович действовал не «кнутом и пряником», а обыкновенную требовательность сочетал с «необыкновенной» заботой. Этот штрих подмечают очень и очень многие очевидцы.

«Но главное, он обладал собственным видением перспектив применения десантных войск в тылу врага, — подчёркивает Б. Костин. — При этом командующий ВДВ шёл в ногу с развитием техники и вооружения, зачастую предвосхищал многие способы ведения боевых действий… Если в начале пятидесятых годов в действиях десантников доминировал ближний бой и оборона, в шестидесятых — начале семидесятых годов десант обрёл достаточную мобильность и способность противостоять танковым ударам, решать оперативно-стратегические задачи. Показательны в этом отношении учения, которые становились настоящими экзаменами на зрелость всех десантников от солдата до командира соединения.

В программе боевой подготовки десантников преобладающим стало слово «сколачивание». Процесс этот был длительным и начинался с индивидуального обучения солдата, а затем охватывал отделение, взвод, роту, батальон, полк. Венцом организаторской деятельности, проверки навыков и умения командного состава становились дивизионные тактические учения. […].

Поскольку части и соединения Воздушно-десантных войск обладали своего рода «экстерриториальностью», то есть жили и существовали по собственным законам, то в военных округах почитали их за «пасынков» и не жаловали особым вниманием. Редко упоминались они в армейской прессе. Для того чтобы ликвидировать этот информационный голод, командующий ВДВ совместно с политуправлением принял решение организовать в каждой дивизии многотиражку. Эти газеты, конечно, не могли соперничать ни по формату, ни по объёму материалов с окружными. Однако десантники, находя в них имена известных командиров, фотографии и заметки об однополчанах, о примерах отваги и мужества, даже после увольнения в запас хранили газетные листы, как драгоценные реликвии. И уж конечно, редакции дивизионных газет трудились не покладая рук накануне войсковых учений».

Но, к сожалению, не всё было гладко в жизни командующего на новом поприще. Как мне рассказывал один из генералов ВВС, в то время шла самая настоящая борьба за должности. Ведь вся проблема заключалась в том, что после войны много было генералов и много было Героев Советского Союза, а вот должностей хватало не на всех. В ход шли не только интриги. В борьбе использовались самые разные методы борьбы, в том числе и грязные.

В конце 1958 года в Закавказье в течение десяти дней работала Главная инспекция Министерства обороны. В частности, проверялась 104-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Группу проверяющих, состоявшую из генералов и офицеров штаба и управления ВДВ, возглавлял сам командующий. Когда всё закончилось, дивизии была поставлена хорошая оценка, а затем её руководством был организован обед. Гостей было много, да и стол совмещал русскую и азербайджанскую кухни, что придавало ему в некотором роде определённый налёт барства.

Только потом в ЦК КПСС поступило письмо от анонима, в котором тот самый обед был изображён совершенно не дружеским, а банальным «коллективным пьянством», организованным командующим ВДВ.

Сами понимаете, выводы кем надо были сделаны.

Но истинным преддверием снятия Маргелова с должности стало чрезвычайное происшествие, случившееся в Псковской дивизии.

«В артполку дивизии была разоблачена группа насильников над местными женщинами. И, как раньше практиковалось, первыми о происшествии в армии узнавало высшее политическое руководство страны, а уж потом оно начинало пенять Министру обороны и за происшествия, и за то, что он не знает о них, — пишут сыновья Маргелова. — Другая практика, вытекающая из первой, заключалась в повальном и огульном наказании командиров всех степеней, которым не удалось распознать намерений солдат-насильников. Всех поснимали, а некоторых уволили, начиная с младших командиров и включая командующего ВДВ, у которого в подчинении сотня тысяч десантников с разными характерами…».