Лаврентий Берия - Сталин слезам не верит

10 сентября 1940 года Сталин не принимал никого, но в самом начале суток — в десять минут первого ночи, он вызвал к себе трёх: в 0.10 появился Жданов, в 0.15 — Берия и в 0.20 — Молотов. Они были у Сталина до часа ночи, и затем весь день 11 сентября приёма у Сталина не было.

Лишь вечером 11 сентября 1940 года Сталин провёл ряд совещаний, в которых принимали участие также Молотов, Жданов и Берия. Но это были обычные текущие дела: строительство гидросооружений, металлургия, проблемы Закавказья и т. п.

12 сентября 1940 года Сталин вновь не принимал никого, и лишь в самом конце суток — в 23.35 — вызвал к себе вновь Жданова, Молотова и Берию, которые пробыли в кабинете всего 25 минут, после чего все трое ушли от Сталина ровно в 24.00.

13 сентября 1940 года Сталин не принимал никого. А 14 сентября (день, в который Берия сделал запись в дневнике) Сталин вначале пригласил к себе Жданова (пришёл в 19.50) и Молотова (пришёл в 20.00). С 20.30 до 21.40 в кабинете был Большаков, председатель Комитета по кинематографии при СНК СССР, а в 22.10 к Сталину, Молотову и Жданову присоединился Берия. Через 50 минут, в 23.00, Молотов, Жданов и Берия все вместе ушли.

15 сентября 1940 года Сталин в своём кабинете не принимал никого. Возможно, он в этот день (а также 13 сентября) вообще отсутствовал в Кремле. Но уже 16 сентября 1940 года Сталин вновь провёл ряд текущих совещаний, в том числе по работе Наркомата авиапромышленности, и жизнь потекла вроде бы как обычно.

Однако 21 сентября 1940 года Сталин провёл лишь одно совещание — с 18.55 до 20.00 у него были Молотов, Берия и два заместителя Молотова по НКИД — Вышинский и Деканозов (будущий посол СССР в Германии до 22 июня 1941 года).

Так вот, анализ всей этой хронологии позволяет предположить, что Сталин тогда очень серьёзно обдумывал все плюсы и минусы его возможной встречи с германским рейхсканцлером Гитлером и обсуждал этот вопрос в предельно узком кругу: его ближайший соратник Молотов, широко мыслящий идеолог Жданов и шеф НКВД Берия как неизбежный член компании.

Возможно, что в те дни, когда Сталин не вёл приёма в Кремле, он размышлял над проблемой в Кунцево. Возможно — вместе с Ждановым и Молотовым. Берию Сталин в этот узкий внешнеполитический «мозговой центр», конечно, не включал, считая его мощным управленцем, но не дипломатом и идеологом.

Достоверно известно, что Гитлер добивался встречи со Сталиным. Так, 28 марта 1940 года, то есть ещё до майского наступления вермахта на Западе, министр иностранных дел рейха фон Риббентроп подписал шифртелеграмму № 543 германскому послу в Москве фон Шуленбургу, где, кроме прочего, говорилось:

«…я не расстался с мыслью о визите господина Молотова. Наоборот, мне хотелось бы сделать это уже в ближайшее время…Понятно без слов, что приглашение не ограничивается одним Молотовым. Если в Берлин приедет сам Сталин, это еще лучше послужит нашим собственным целям, а также нашим действительно близким отношениям с Россией. Фюрер, в частности, не только будет рад приветствовать Сталина в Берлине, но и проследит, чтобы он был принят в соответствии с его положением и значением, и фюрер окажет ему все почести, соответствующие данному случаю».

Итак, Гитлер был готов к личной встрече со Сталиным! Но был ли готов к ней Сталин? В шифровке Риббентропа об этом было сказано так:

«Как Бы знаете, устное приглашение как Молотову, так и Сталину, было сделано мною в Москве и обоими было в принципе принято. В какой форме следует теперь повторить эти приглашения, решайте теперь сами…

Приглашение господину Молотову выскажите более определенно, а приглашение господину Сталину сделайте от имени фюрера в менее определенных выражениях… Мы, конечно, должны избежать открытого отказа Сталина…»

30 марта 1940 года Шуленбург направил в Берлин ответную шифровку № 599, где докладывал:

«Лично я твердо уверен…. что Молотов, сознающий свою обязанность, посетит Берлин, как только время и обстоятельства покажутся советскому правительству благоприятными. После внимательного изучения всех известных мне факторов я не могу, однако, скрывать, что считаю в настоящее время шансы на принятие приглашения ничтожными…»

Далее посол сообщал, что в ведущейся войне Германии с Западом Советский Союз полон решимости придерживаться нейтралитета и склонен избегать всего, что может вовлечь его в конфликт с западными державами. Шуленбург предупреждал Берлин:

«Советское правительство, вероятно, боится, что демонстрация существующих между Советским Союзом и Германией отношений, такая, как визит Молотова или самого Сталина в Берлин, может таить в себе риск разрыва дипломатических отношений или даже начала военных действий с западными державами».

Однако так было до разгрома Франции. А к осени 1940 года, в новой обстановке, Сталин мог серьёзно задуматься о возможности коренного разворота в сторону Германии. А также о том, стоит ли закреплять его личным визитом в Берлин.

Во всяком случае, есть основания предполагать, что выше приведённая реконструкция событий середины сентября 1940 года не так уж и не верна.

К сожалению, Сталин не решился на коренной разворот, и 17 октября 1940 года инициативу проявил Берлин. В этот день Шуленбург передал Молотову официальное приглашение прибыть в Берлин с визитом.

21 октября 1941 года Сталин ответил Риббентропу согласием на визит Молотова.

15/ІХ-40

Амаяк[245] передает из Берлина интересные обзоры. Очень полезно, я их полностью передаю Кобе и он их тоже читает. Вот тоже человек из новой смены. Очень вырос.

Прислал отчет о беседе с профессором Нидермаером (Точно: Оскар фон Нидермайер. — С.К.)1. Очень интересно. Этого профессора мы хорошо знаем. Сотрудник генерала Секта и долго жил у нас. Справлялся о Радеке и Гиршфельде[246]. Сейчас он профессор Берлинского университета по военным делам и полковник для особых поручений при начальнике штаба верховного командования Кейтеле. Говорит, что сторонник советско-германского сближения.

Самое важное.

Нидермаер хвалился, что немцы до войны разведали в Англии все цели и бомбят точно, а англичане не знают расположения важных военных объектов и 50 % бомб падает на невоенные объекты. Вывод: они ведут такую разведку и у нас, надо усилить оперативно-чекистское обслуживание по всем объектам доступным для бомбежки.

Считает, что будущее за Америкой — это одна часть, Германией и СССР — это вторая часть. Придет время их столкновения.

Остерегал нас от угрозы бомбежек Баку англичанами. Говорит, что хватит десятка бомб. Ну это мы и сами знаем. Но надо учесть тоже.

Говорит, что национал-социализм враг буржуазии и друг рабочих. А бюргер их мало трогает.