Фёдор Свердлов - Ошибки Г. К. Жукова (год 1942)

Вскоре, разбудив Кононенко, Белов сказал ему: «Получен ответ Командующего фронтом. Мне приказано сегодня же ночью вылетать на «Большую Землю». Сюда на партизанский аэродром, прибудут самолеты У-2. Вместе со мной полетят Щелаковский, прокурор Радкевич, председатель трибунала Мельниченко, начальник «Смерш» Кобернюк, начальник тыла Грибов, раненый командир десантной бригады Ануфриев и комиссар 4-го воздушно-десантного корпуса Алейников. Кроме того, отправим всех тяжелораненых и больных, список на которых приготовит наш начальник медицинской службы Морозов. Тяжелораненых у нас около 20 человек».

Далее Белов сказал: «Вы останетесь за меня. Выводить всех на «Большую Землю» я поручаю Вам. Думаю, что Вы справитесь. Долго здесь оставаться Командующий фронтом не разрешает. Но два дня Вам, очевидно, все же буду необходимы. Уж слишком устали наши люди. Вопросы ко мне есть?»

Какие могли быть вопросы? Надо было выполнять приказ.

Павел Алексеевич продолжал: «Так вот, Вас я назначил сам, а в отношении комиссара, мы с Щелаковским предоставляем Вам полное право на выбор, допускаем, в данном случае -полную демократию». Кононенко не долго думал над ответом и тут же ответил: «Прошу моим комиссаром назначить Василия Тимофеевича Лобашевского». Это была замечательная кандидатура. Любой командир мог позавидовать такому комиссару. Хороший и душевный человек, очень энергичный и подвижный, Лобашевский умел легко найти общий язык с людьми в самой трудной обстановке. Прибыл он в штаб группы из 2-й гвардейской кавдивизии на должность заместителя начальника штаба по политической части. Это было в феврале 1942 года, после гибели старшего политрука Резника. Все быстро привыкли к нему и полюбили. Казалось, что он очень давно работает в штабе. И все же, выбрав Лобашевского в комиссары Кононенко сделал ошибку, потому что Лобавшевский был тяжело болен и нуждался в эвакуации. Но никто об этом не знал, а сам Лобашевский и вида не подал о своем недуге. Он собрал все силы и волю, но сумел скрыть от других свою болезнь. Таков был этот комиссар.

Вскоре Белов, Щелаковский, Кононенко и ряд других командиров выехали в штаб партизанского соединения Галюги, где и провели вторую часть дня. Майор Галюга, бывший войсковой разведчик одной из армий Западного фронта и его начальник штаба уже знали, что ночью на их аэродром прибудут самолеты за генералом Беловым, командованием группы и тяжелоранеными. Военный Совет фронта, которому подчинялся Галюга, сообщил ему, что в течение ночи, около 20 самолетов У-2 должны будут сделать по два рейса. Партизанам приказывали подготовить аэродром, обеспечить посадку и взлет самолетов. Галюга отдал распоряжение ротам партизан занять оборону вокруг аэродрома и не допустить его захвата немцами. Кроме всего самолеты должны были доставить группе Белова продовольствие.

Когда все вопросы были решены Кононенко с Галюгой договорились, что завтра рано утром они встретятся в его штабе и решат, когда лучше будет колоннам группы выступать на «Большую Землю». Одновременно решат вопросы о маршруте движения и о высылке для его разведки специальных партизанских разведывательных групп. До наступления темноты все. оставались у Галюги. Здесь чувствовалась военная дисциплина и хороший порядок, что так редко встречалось у партизан.

Вечерело, когда генерал Белов и командиры, которым предстояло с ним улететь уехали на аэродром. Прощание было трогательным.

Аэродром партизан находился недалеко от штаба Галюги. Немного проводив Белова, Кононенко вернулся в свой штаб. Вокруг района, занятого войсками группы, все время взлетали и падали ракеты. Это значило, что враг окружил их плотным кольцом, что было не очень приятно.

И вдруг ожил аэродром – ракеты с земли, ракеты с самолетов. Вспыхивает свет сильных фар, самолеты один за другим идут на посадку. В воздухе непрерывный шум моторов. И, вдруг, далеко на востоке в небе светлым пунктиром движутся быстрые трассы пулеметные очередей. Их все больше и больше. Это маленькие самолеты взбудоражили немцев. Все заволновались. Ведь лишь одного попадания зажигательной пули достаточно, чтобы У-2 запылал как факел. Но этого не случилось, и первая партия самолетов вылетает. Развернувшись над аэродромом, они по одиночке направляются курсом на восток.

Становится ясно, что Белов с частью командиров и раненых благополучно улетели.

В 4 часа утра Кононенко выехал на повозке в штаб Галюги. Вскоре в районе аэродрома начинается стрельба. Слышен шум моторов танков. Именно, в основном, танки и ведут огонь. Бой разгорается. Через некоторое время слышен артиллерийский огонь и стрельба, уже в деревне, где располагается штаб партизан, там тоже шумят танки. Обстановка была совершенно ясна – немцы напали на партизанский район с двух сторон, они атаковали аэродром и партизанский штаб. Навстречу Кононенко несутся несколько повозок, они мчатся, что есть духу. На повозках партизаны. Он останавливается, на передней повозке узнает Галюгу, его начальника штаба и радистку. Галюга машет рукой и кричит: «Быстрее разворачивайся и гони за мной!». Когда остановились, Галюга достает из полевой сумки карту и, показывая, говорит: «Вот отсюда и отсюда немецкие танки неожиданно напали. Аэродром они захватили сразу, а в деревне, где располагался штаб, у нас была пушечка, и мы один или два танка подбили. Но все равно пришлось срочно сматываться, хотя немцы сейчас еще в деревню не ворвались. Мы уходим в запасный район», и показал на карте большой лесной массив. Он был не так уж далеко от той деревни, где расположились бойцы группы Белова. Галюга показывает Кононенко дом лесника и говорит, что здесь будет ждать его сегодня ровно в 16 часов. Он сообщил также печальную новость – все продукты (сухари, консервы и прочее), доставленные ночью самолетами, попали в немецкие руки. Немцы захватили и партизанскую продовольственную базу. Новости были одна другой хуже.

Когда Кононенко вернулся в свою деревню, там все уже были подняты по тревоге. Со стороны переправы слышалась сильная пальба. Там тоже шумели танки. Давыденко, назначенный накануне заместителем Кононенко, дал указание о подготовке к выступлению в лес. Именно в тот лес, в который указал Галюга. На ходу были поставлены задачи командирам каждой колонны, указаны маршрут и район сосредоточения. Вскоре колонны догнали отошедшие от реки бойцы охранения. Они доложили, что противник, прикрываясь огнем танков, начал переправу пехоты.

Через три часа все три колонны были уже в лесу далеко от того места, где располагались еще утром. При отходе разведчики заминировали дороги в лес неизвлекаемыми минами. Конечно, немцы пока в лес не полезут, но меры предосторожности не лишние. Было решено сегодня же с наступлением темноты уходить к линии фронта. Все командиры жалуются – численность колонн продолжает расти, а вместе с этим растут и трудности. Прибывающее «пополнение», в основном, было без оружия. Много местных жителей, бывших окруженцев, раненых и просто отставших и затерявшихся бойцов из ушедших ранее вперед частей. У этих людей одно чувство – уйти от фашистских деспотов к своим, на «Большую Землю». Договаривались, что командиры предупредят всех, кто присоединился, о тех трудностях, опасности и обязанностях, которые каждому из них придется пережить и выполнить за время перехода. Они должны знать, что следует соблюдать дисциплину, правила маскировки, подчиняться всем приказам и распоряжениям командиров. Никто из них не имеет права отставать или уходить из колонны при движении в тылу врага. Конечно все, кому указанные условия сообщили, с готовностью приняли их.