Трудная ноша. Записки акушерки - Лиа Хэзард
Я не узнала молоденькую акушерку, что-то дописывавшую в карте за рабочим столом в углу. Она поступила в госпиталь вместе с другими выпускницами, которых спешно наняли, чтобы закрыть бреши, образовавшиеся с массовым исходом старшего персонала, уставшего от тягот нашей профессии. Только-только со школьной скамьи, с носиком-пуговкой и нежными щечками, лишь добавлявшими ощущение юности, она закончила писать и теперь сосредоточенно просматривала свои заметки.
– Надеюсь, я ничего не забыла, – извиняющимся тоном сказала девушка, прежде чем выйти из палаты. – В любом случае, они очень милые. Стар и Мосс. У вас будет приятный вечер.
Она улыбнулась и ушла.
Стар уронила голову на грудь и начала глубоко вдыхать через нос и выдыхать ртом, дуя на поверхность воды. Пока схватка продолжалась, Мосс придерживал Стар за плечи, крепко их сжимая, до тех пор пока боль не отступила и ее дыхание не успокоилось.
– Хорошо, малыш, хорошо, – прошептал он, когда тело Стар расслабилось, и его пальцы продолжили свои гипнотические пассы.
Она открыла глаза и повернула лицо к Моссу; они улыбнулись друг другу, и он нежно поцеловал ее в лоб. Если они и сознавали, что я нахожусь в палате, то никак этого не показывали.
Я подошла к ванне и присела на корточки возле них.
– Привет, – поздоровалась я.
Стар и Мосс поглядели на меня так, словно только сейчас заметили мое присутствие.
– Привет, – отозвались они оба далекими, мечтательными голосами. Стар немного нахмурилась, когда поняла, что я – не та акушерка, что провела с ними весь день.
– Вы будете принимать у меня ребенка? – спросила она.
Я улыбнулась.
– Надеюсь, вы примете его сами. Когда рожают в воде, так обычно и происходит. Я лишь подстраховываю вас на всякий случай.
– Круто, – сказала Стар с широкой улыбкой. – Очень круто.
Она снова закрыла глаза и легла в объятия Мосса.
– Похоже, схватки у вас сильные и регулярные, – сказала я.
– Мы предпочитаем называть их волнами, – ответил Мосс, пальцами разминая плечи Стар в татуированных лозах. – У нас гипнороды. Ребенок выйдет с дыханием, правильно же, малышка?
Стар улыбнулась, по-прежнему с закрытыми глазами, и издала негромкое гудение, так как новая «волна» прошла по ее животу. Кажется, уже сто лет у меня не было пациенток с низкими рисками, из так называемой «зеленой зоны», и я только мечтать могла о такой космически спокойной паре; они прекрасно справлялись. До того как стать акушеркой, я побывала на нескольких домашних родах в качестве наблюдателя и поддержки. Атмосфера в родильной палате в эту ночь словно вернула меня к тем давним моментам, когда роды воспринимались как праздник, но в то же время и просто еще одно событие в жизни семьи, когда дети рождались в ваннах, или бассейнах, или в при свете свечей в гнездышках из стеганых покрывал и мягких подушек, а друзья и родные проливали счастливые слезы над чаем с домашним пирогом. Запах ароматических масел казался одновременно экзотическим и знакомым, и я чувствовала, как легко поддаюсь настроению, которое создали Стар и Мосс, не обращавшие ни малейшего внимания на внешние шумы, доносившиеся из-за двери.
Когда схватка прошла, я спросила Стар, могу ли выслушать ребенка и проверить ее показатели. Она пропела согласие, и вынула одну руку из воды, чтобы я надела манжету для измерения давления, а потом приподняла живот, чтобы я послушала плод. Я прижала к нему переносной допплер, и отыскала пульс ребенка сразу над ее лобковой костью; звук был четкий и громкий, 140 ударов в минуту – примерно на середине нормы.
«19:52, – записала я в карте Стар, продолжая с того места, где закончила акушерка из дневной смены. – Показатели в норме, активность матки 3 на 10 минут, от умеренной до сильной при пальпации. План: наблюдение, периодическая аускультация сердцебиения плода, вагинальный осмотр в 23:30 в отсутствие признаков наступающих родов, либо ранее по необходимости». «Просто отлично», – думала я, засовывая ручку обратно в карман и любуясь гармоничной сценой перед собой.
Примерно в таком же спокойном ритме прошло еще несколько часов. Время от времени я подходила к ванне, делая необходимые замеры и наблюдения как можно тише и незаметнее, в промежутках между схватками у Стар, и тут же удаляясь, как только ее дыхание становилось глубже, а руки Мосса напрягались у нее на плечах. Время от времени она меняла положение, то вытягивая ноги, то вставая на четвереньки – тогда Мосс черпал пригоршнями теплую воду и поливал татуировку с встающим солнцем у нее на пояснице. Я заметила фрагменты слизи с прожилками крови возле ее ног, когда Стар развернулась в ванне. Это был хороший знак: шейка матки расширяется, освобождая слизистую пробку, которая закрывала ее сорок одну неделю. Стар не заметила, как я собрала эту слизь из ванны и долила немного теплой воды; во время схваток она покачивалась с закрытыми глазами, словно плыла в каком-то внутреннем космосе, где даже Мосс не мог присоединиться к ней.
«22:58, – записала я. – Пациентка справляется хорошо с помощью ванны и своего партнера Мосса. Активность матки 4 на 10 минут. Слизистая пробка отошла per vaginam».
Поначалу в палате просто изменилось настроение. Стар начала морщиться и вздрагивать от прикосновений Мосса. Вместо того чтобы позволить ему и дальше придерживать ее во время схваток, она передвинулась к центру круглой ванны, чтобы до нее нельзя было дотянуться – словно остров. Дреды плавали по воде, пока она с помощью дыхания преодолевала каждую схватку. Мосс присел на корточки у края ванны, продолжая мурлыкать:
– Хорошо, малыш, очень хорошо, – после схваток.
Стар отвечала лишь короткой улыбкой, потом перестала отвечать вообще, дальше
