Воспоминания и мысли - Жозефина Батлер

Христос освобождает каждую из этих женщин от разнообразных страданий, и это разнообразие еще более подымает значение того участия, которое Спаситель принял в освобождении страдалиц. Когда он служит примером сыновней любви, когда он освящает брак, предписывает повиновение законам, достойным повиновения, то мы видим, насколько Его справедливость превосходит справедливость фарисеев Его времени, да и современных. Точно так же, по моему мнению, тот, который честно изучает жизнь Христа и его учение, не может не признать, что Спаситель вводит принцип равенства и уважения к человеческой личности, этот принцип должен служить основанием нашей общественной жизни. Временами он применялся до известной степени в отношениях людей между собою, но остался мертвой буквой относительно женщин. Между тем Христос применил к ним этот принцип в особенно ясной форме…

Нет, убеждения, которые поддерживали меня всю жизнь, даны мне не людским учением! Детство мое протекло в деревне, вдали от городского шума; отец мой и моя мать были людьми в полном смысле этого слова. По соседству с нами не было никаких служителей церкви. Храм находился в двух милях от нашего дома, каждое воскресенье мы добросовестно посещали церковные службы, чтобы услышать, как пастор с высоты кафедры учит тому, что знает о деяниях Господних. Но его слова проходили бесследно, ничуть не трогая моей души, мучимой сомнениями и противоречиями.

Очень рано стали меня преследовать вопросы, которые обыкновенно возникают у всякого, кто хоть немного рассуждает. С каждым годом это преследование делалось настойчивее. Мне казалось, что все в этом мире плохо. Еще до того, что я сама узнала всякие ужасы и несчастия, мне уже ясно представлялись несправедливость, неравенство и жестокость, которые одни люди применяют к другим и мужчины к женщинам. Целый год я бродила во тьме. Чтобы утолить сердечную тревогу и усмирить беспокойную мысль, я решила сложить с себя тяжелое бремя и принести его к стопам Господа, который, как мне говорили, есть «Любовь!». Но я боялась этого Бога, я скрывалась от лица его, пока наконец милость Божия не помогла мне подняться и, подобно Иакову, вступить с Создателем в борьбу, исход которой должен был быть или смерть, или полное освобождение. И еще раз раздался вопль, подымавшийся от земли к небу: «Господь, Кто Ты? Где Ты? Отчего так страшно страдают существа, созданные Твоей рукой?»

Я боролась одна, блуждая в чаще соснового леса, окружавшего наше жилище, или же слонялась по холмам, поросшим травой. Лес и холмы были подобны храму, где тишина нарушалась только жужжанием пчел и отдаленным блеянием овечьих стад. Часы, дни, целые недели проводила я в этих убежищах в поисках за ответом для моей измученной души, за разъяснением мучивших меня вопросов. Когда я вспоминаю теперь об этом времени, то все более убеждаюсь, что борьба моя окончилась бы поражением и смертью, если бы Спаситель не дал мне частичку той силы, которая поддерживала Его Самого в Его страданиях в Гефсиманском саду, когда «на лице Его выступили капли кровавого пота».

Победа была нелегкая. Борьба возобновилась позже, когда я воочию увидела ужасные людские страдания, которые до тех пор только предчувствовала. Еще позже наступило время действия, борьбы уже внешней на этот раз, и, да будет благословен Господь, все стало ясно, рассеялась тьма, явилась надежда, и я почувствовала, что Бог направляет меня. Он никогда не отказывает в Своем руководительстве тем, кто ищет, кто просит, кто стучится; Он посылает помощь, которая служит им якорем спасения.

Мои друзья поймут, почему я, обращая взоры к моему Спасителю, взяла девизом слова поэта Вайтира, поместив их в заголовке моего скромного журнала.

«Повсюду, где выступают пионеры свободы, повсюду, где борются и падают ее друзья и враги, я знаю, какое место мне надлежит занять».

Мои друзья также поймут, почему я уже давно определила свое место. О, как я счастлива этому! Место это возле женщины городских трущоб. Она была грешницей, но Спаситель ее и мой сказал о ней – Он может сказать то же самое обо мне: «Она не переставала целовать мне ноги».

Тридцатая годовщина союза

Дорогие друзья!

Наше дело, получившее такое широкое развитие, началось гораздо раньше, чем то обыкновенно думают, и вы, быть может, удивитесь тому, что я сообщу на этот счет.

Прежде всего, я хочу осветить два принципа, которые, по-моему, служат фундаментом всякой эволюции. Первый из этих принципов следующий: всякое духовное движение требует для своей жизнеспособности и успеха, чтобы «кто-нибудь пострадал». Кто-нибудь должен перестрадать, должен пройти через трудную, болезненную внутреннюю работу, прежде чем движение выльется в видимую форму. Так было с движением самым великим, подобного которому не было, а именно – с развитием христианства. Для этого Христос пострадал. Мы, конечно, можем только отчасти понять такое страдание, мы не можем постичь всей глубины его. Св. Писание говорит о работе его духа. Я убеждена в том, что возникновению принципа, в котором действительно есть жизнеспособность, всегда предшествуют страдание и внутренняя работа.

Не все призваны страдать, и страдание не есть необходимое условие для тех, кто участвует в нашем деле. К тому же самая необходимость страдания и его сила уменьшаются с течением времени. Раз истина появилась на свет, она увлекает за собой много честных и справедливых людей. Без сомнения, усталость, разочарование, тяжелый труд и борьба ждут приверженцев всякого благого дела, но им очень редко приходится проходить через медленный, безмолвный родовой период, предшествующий появлению ребенка. Тут существует аналогия с тем, что Христос говорил о скрытой жизни семени, брошенного в землю. «Царство Божие, говорит Он, подобно самому маленькому семени: его бросают в землю, долго остается оно скрытым от всех глаз, как будто лишенное всякой жизни. Но вот семя всходит, становится деревом, так что под тенью его больших ветвей укрываются птицы небесные».

Из примера прошедших веков ясно выступает для меня еще следующая истина: всякое движение, согласное воле Божьей, должно быть подготовлено «молитвой», должно черпать свое вдохновение в Боге.

Поэтому на вопрос: «Есть ли наше движение христианское?» – я отвечаю: «Да, оно христианское», – но не в том смысле, в каком понимают некоторые, то есть, вернее, они совсем не понимают. Профессор Фурнье, например, и многие другие думают, что много христиан, т. е. людей, принадлежащих к официальной религии, поднялось во имя этой религии, чтобы руководить нашим движением. Это чистейшее заблуждение, и я тотчас докажу, что совершенно ложно мнение, будто аболиционистское движение было движением религиозным. Точно так же неверно, будто движение это постепенно отклонилось от своего пути, потому что в ряды его приняты были «язычники»,