Александр Абрамов - Мужество в наследство

– Надо, – настаивал голос на другом конце провода.

Варчук зажал ладонью микрофон трубки, шепнул Пологову:

– Что будем делать?

– Разреши мне, Коля…

– На задание вылетает флаг-штурман, – доложил Варчук.

В армии Пологова считали не только отважным воздушным бойцом, но и хорошим разведчиком. Он все чаще и чаще вылетал на свободную «охоту» и в тыл противника за свежей информацией. Совершив ряд удачных поисков, Павел доставил штабу ценные сведения. Об этом писала в передовой статье армейская газета «Крылья Родины». В пример приводились действия истребителей, успешно ведущих разведку и свободную «охоту». Рядом с бывалым истребителем флаг-штурманом Пологовым стояли фамилии его учеников: Шешени, Калинина, Сорокина.

Получив «добро» начальства и переговорив с метеослужбой, Павел привычно проложил на карте маршрут. Синоптик предупредил, что слоисто-кучевую облачность, нижняя кромка которой не превышает двухсот – трехсот метров, можно пробить на высоте не менее двух километров.

Сначала Пологов летел, словно в молоке. Над городом Люботин в глаза ему брызнули солнечные лучи. Вдали плыли облака. Они то вытягивались пушистыми слоями, то громоздились огромными причудливыми айсбергами. Но любоваться ими было некогда. Пришлось опять окунуться в белую пелену. Вырвавшись из облаков вторично, Павел принялся рыскать вдоль и поперек нужного ему квадрата, пока наконец не обнаружил помеченную на карте развилку дорог. По шоссе вытянулись колонны мотопехоты, артиллерии и крытых автомашин. Пологову предстояло определить количество вражеской техники, живой силы и направление их передвижения.

Прячась за тонким слоем облаков и ведя наблюдение сквозь просветы, разведчик без помех пролетел вдоль всей пятикилометровой колонны гитлеровцев.

«Не возвращаться же обратно с полным боезапасом», – подумал Павел.

После первой атаки Пологова фрицы открыли бешеную пальбу по предполагаемому пути истребителя. Но опытный летчик, входя в облачную завесу, мгновенно бросал машину в сторону или разворачивал ее на сто восемьдесят градусов, запутывая гитлеровцев. Вываливаясь затем там, где его совсем не ждали, он поливал их свинцом и вновь скрывался в облаках.

Горючего оставалось в обрез. Летчик лег на обратный курс. Недалеко от своих позиций Пологов наткнулся на немецкого разведчика «Хеншель-126». На него пришлось израсходовать весь остаток боекомплекта. Разведчик исчез в тучах.

Глянув вниз, Павел встревожился: земля быстро окутывалась мглой. Как же он сядет? Включив радио, поспешно запросил Березу-один. Ему ответили:

– Тридцать первый, следи за ракетой. Полосу обозначим кострами.

В мутном небе одна за другой вспыхнули зеленые ракеты. Затем Павел увидел мигавшие во мраке, точно светлячки, четыре огненные точки. «Аэродром!» И вдруг светлячки, будто по команде, сверкнули ярким пламенем. Видимо, услышав шум мотора, в костры плеснули бензин.

Пологов уверенно посадил самолет и выключил двигатель. В наушниках раздался голос Варчука:

– Порядок!

Командир полка, выслушав доклад штурмана, пожал ему руку и порадовал:

– Только что из стрелкового полка сообщили, что в районе передовой разбился «хеншель». Выходит, верно говорят, что в мутной водичке неплохо рыбка ловится, – Варчук дружески хлопнул штурмана по плечу.

Едва Пологов вышел из штаба, как увидел поджидавшего его Григория Кучеренко.

– Ну как, Павел Андреевич, не увязли в этой простокваше? – мотнул головой вверх.

С некоторых пор между Пологовым и Кучеренко незаметно стали складываться близкие, дружеские отношения. Летчики знали друг о друге почти все: и кто где родился, и кто чем занимался до войны, и у кого кто остался дома. И когда кто-нибудь из них получал письмо, то читали его обычно вдвоем. И оба одинаково радовались, если долгожданный треугольник приносил приятные вести. А если сообщение оказывалось не из радостных, то и тут вдвоем было легче: тревоги и волнения переживаются не так остро, если их делишь с кем-нибудь пополам.

Пологов был лет на десять старше Кучеренко. Немудрено, что Григорий часто обращался к нему то за советом, то за помощью. Вот и сейчас, пройдя рядом со штурманом несколько шагов, он остановился:

– Павел Андреевич! Завтра с утра мы с Сорокиным летим на разведку в район Тамаровки. Надо разузнать, где они там понаставили зенитки.

Пологов пытливо посмотрел на молодого пилота и сказал, что дело – не из легких. Потом он достал портсигар и оба закурили.

– Вот что, – помедлив секунду, произнес штурман, – есть тут у меня одна мыслишка, но нужно кое-что продумать. Давай-ка отложим наш разговор до ужина. А сейчас, извини, тороплюсь: переоденусь – и на заседание партбюро.

О том, что сегодня будут обсуждать его заявление о приеме в партию, Пологов знал еще три дня назад и все это время чуточку волновался, хотя и старался скрыть это.

Войдя в избу, где собрались члены полкового партийного бюро, Павел как-то сразу почувствовал робость, чего с ним не случалось даже в критической боевой обстановке. Но скоро успокоился: все отзывались о нем как о человеке, достойном быть коммунистом. У него на боевом счету больше всех в полку сбитых самолетов противника, и молодых он обучает толково.

Когда перешли к голосованию, все подняли руки «за».

Перед ужином Пологов, Сорокин и Кучеренко сидели в «курилке». «Курилка» – это две нетесаных доски на чурбаках и вкопанная до половины в землю бочка с водой.

Сорокин и Кучеренко молчали, а Пологов, рисуя на земле щепкой какие-то фигуры, объяснял:

– Значит, так. Сорокин летит на Як-1, Кучеренко – на Ла-5. А Ла-5, как известно, в воздухе очень похож на немецкий «Фокке-Вульф-190». Вот отсюда мы и будем танцевать… При подходе к Тамаровке вы начнете имитировать, будто за нашим «яком» увязался «фоккер». Дистанцию между собой держите метров четыреста. И ты, Гриша, время от времени постреливай, чтоб зенитчиков в заблуждение ввести. Немцы будут думать, что их истребитель преследует нашего. Огонь открывать побоятся, чтобы не зацепить «своего». Ну, а вам только это и надо. Там уж действуйте по обстановке.

Пологов затер подошвой сапога нарисованные на земле фигуры.

Сорокин восхищенно прицокнул языком:

– Вот это я понимаю! Здорово придумано!

И все трое оживленно заговорили, уточняя подробности предстоящей разведки.

А за ужином Павел принимал поздравления друзей:

– Сколько событий в этом месяце! – загибая пальцы, подсчитывал Урядов. – Немцев под Сталинградом шарахнули – раз! Курск освободили – два, Ростов – три, Краснодар – четыре, Луганск – пять. В партию нашего штурмана приняли, и он надел майорские погоны – шесть. Да плюс к тому – я из госпиталя вернулся.