Иван Попов - Ложь. Записки кулака

Жандар в это время сидел на верхних нарах, в окружении своих подручных, и играл в карты. На нем была чистая белая рубашка и новые шерстяные брюки. Он был босым и огромные лапищи ног лежали на животе пьяного Ваньки Клина, неизменного адъютанта. Вчера они от дружков с воли получили богатую передачу, были сыты и навеселе. Слабаки, охмелевшие после вчерашней попойки, валялись там, где их свалила водка, остальные же продолжали опохмеляться, распевая песни. И вот в почти семейную идиллию неожиданно вторглись незнакомые люди в лице арестованных деревенских мужиков. Воровская шайка вначале была потрясена бесцеремонным вторжением в их владения посторонних лиц. Мужики, сбившись в кучку около входа, молча озирались вокруг, не зная, что делать. Довольно большое помещение с одним тусклым, зарешеченным оконцем под самым потолком произвело на них удручающее впечатление. Справа и слева, во всю камеру, тянулись двухъярусные деревянные нары. Слева, в углу, стояла довольно вместительная «параша», накрытая деревянным кругом, справа, на табуретке, железный бак с кружкой. На нарах, под нарами, да и просто на полу, валялись странные люди. Все они были босыми, многие без рубашек и в одних подштанниках. Воровская аристократия, увидав новосёлов, удивленно и с интересом стали рассматривать толпившихся у дверей мужиков. Но немая сцена длилась не долго. С верхних нар слез верзила, голый по пояс, с большим крестом на шее и серебряной серьгой в мочке уха. Он упругой кошачьей походкой подошел к столпившимся мужикам, обошел всех по очереди, словно принюхиваясь к ним, и повернувшись к своим дружкам, процедил сквозь зубы:

— Братва, перед вами явно представители сельского кулачества, одним словом, мироеды. Посмотрите, как они одеты, как обуты, а мы, посмотрите на себя, ходим голые, без рубах и даже штанов. Справедливо ли? Нет несправедливо. Поэтому предлагаю реквизировать частную собственность и разделить между членами нашего благородного сообщества. Кто, за? Единогласно!

Сидевшие на нарах молчали, с улыбками наблюдая за комедией, разыгрываемой их товарищем. Очевидно, этот верзила не в первый раз потешал своими выходками теплую компанию, и она с нетерпением ждала от него нового номера. А он, войдя в раж, продолжал кружиться перед растерявшимися мужиками.

— Вот ты, дядя, — подойдя вплотную к Хохлу и, указывая на него грязным пальцем, процедил верзила, — скажи нам, зачем тебе шикарный клифт с белым воротником и опушкой? Тебе больше подойдет серый арестантский халат, а я скоро выйду на волю, и ходить по городу без прикида мне будет как-то неудобно, да и неприлично. Вот и скажи мне, что я не прав? Возражений нет, а коли так, то прошу одолжить мне на время свои шмотки. Ты сам изволишь раздеться или пригласить камердинера? Ты не стесняйся, говори! И я к твоим услугам приставлю всю братву вон с того балкона. Они тебя и разденут и разуют, и спать уложат. Да я вижу, что ты, брат, стесняешься, ну что ж, тогда я сам окажу тебе услугу и не стану упрекать себя в этом, ибо почту за честь!

Если бы верзила не был под хмельком или обладал бы более проницательным умом, он бы не стал паясничать, а избрал бы другую тактику. Но потакание шайке со стороны охраны, беззаконность и всевольность сыграли с ним плохую шутку. Он был так уверен в солидарности и поддержке своих дружков, что даже не ожидал получить отпор со стороны мужика. Хохол, по своей натуре, был человеком хладнокровным, мирным, мягким, но не терпел хамства, лжи и насилия. Тут он становился яростным и неудержимым. Пока верзила выламывался и паясничал, Хохол молчал, наливаясь ненавистью к этому клоуну и, когда тот протянул грязные руки к вороту полушубка, то получил такой удар в грудь, что нелепо подпрыгнул, взмахнув длинными ногами, перелетел через всю камеру и растянулся на полу. К его чести нужно отметить, что он тут же в горячке вскочил на ноги и словно разъяренный бык бросился на Хохла. Верзила был на голову длиннее и поэтому Хохол, пригнув голову, не видел его искаженного лица, но заметил, что по широкой груди верзилы стекала струйка крови, а массивный крест был помят и впился в тело. Второй удар Хохла вновь пришелся в крест верзилы и тот, взмахнув руками, навзничь свалился на пол. На этот раз он уже не поднялся.

Мужики, конечно, хорошо знали Хохла, хорошо знали его силу и возможности, но для ворья это было полной неожиданностью. Когда они увидели плачевный итог скоротечной схватки, то тут же спрыгнули с нар и бросились к мужикам, но в драку не полезли, боясь встретиться с кулаком Хохла. Кроме того, рядом с ним теперь возникла квадратная фигура Митрона Глухого. Но замешательство длилось не долго. Растолкав своих дружков, вперед вышел Ванька Клин, в его руке блеснуло тонкое лезвие, и он кинулся на Митрона. Клин был долговяз, жилист и подвижен, но Глухой ловко перехватил его руку и сжал с такой силой, что тот от боли присел, выпустил нож и стал на колени перед Митроном. Потом он поднял Клина над своей головой, размахнулся и словно бревно бросил его в кучку ворья. Удар был настолько сильным и неожиданным, что вся компания не удержалась на ногах и повалилась на пол, не в силах выбраться из этой кучи. Жандар, между тем, сидел на нарах и благодушно взирал всю эту кутерьму. Он сам не принимал участия в этой стычке потому, что считал ниже своего достоинства вмешиваться в эту разборку. Где-то в его сознании вдруг возникли видения из далекого детства, когда он наблюдал деревенские драки и особенно драки в семье Рыбиных, смотреть на которые собиралось чуть ли не все село. Когда ряды шпаны полегли на полу, Жандар, к своему удивлению, узнал в силаче бывшего своего односельчанина Рыбина Митрона. Если бы он узнал Митрона раньше, то, может быть, все сложилось бы иначе, но Жандар давно порвал с деревней и многих мужиков, стоявших около дверей, уже не помнил. И как только Жандар узнал бывшего своего соседа, он поднял руку и крикнул:

— Ша, братва, кончай базар!

Почему-то все, и мужики, и жулики, сразу притихли и повернули голову в сторону Жандара. Он легко спрыгнул с нар, шагнул навстречу мужикам, подошел и обнял широкие плечи Митрона, прижал его к своей груди и весело воскликнул:

— Дядя Митрон, да ты ли это? Сколько лет, сколько зим прошло, но тебя нельзя ни с кем спутать. Ты один такой на Руси, ты — же наш Илья Муромец!

Митрон тоже не признал в Жандаре своего бывшего соседа, шустрого и хулиганистого подростка. Теперь его обнимал огромный детина, на целую голову длиннее даже самых высоких мужиков Чульневых. Митрон в первый момент растерялся, посмотрел на мужиков и спросил:

— Кто он такой и что он говорит?

Егор Иванович успел перед этим шепнуть Хохлу, что начальником этой банды был ни кто иной, как Иван Поляков, племянник Нюрки Поляковой, спаливший её дом.