М. Борисов - Кратеры Бабакина

Проектные работы по станциям «Марс», запуск которых намечался на семьдесят первый год, начались, как обычно, по неписаному, но уже установленному жизнью порядку — с совещания у Георгия Николаевича Бабакина. Он поставил задачу в целом, без излишней детализации и конкретизации.

Он говорил примерно так:

— Так вот, братцы, лететь нам на Марс! На Луну и Венеру попробовали, теперь надо и к Марсу подобраться. Загадок там очень много. Не меньше, чем на Луне или Венере. Задача эта, как вы должны понимать, будет очень сложной. Так что спокойной жизни не ждите. Я общался (Георгий Николаевич, как вы помните, говорил обычно: пообщался. — М. Б.) с главными конструкторами основных систем и получил от них заверения в самом горячем участии в наших делах по Марсу.

Бабакин произнес все это с присущим ему оптимизмом и воодушевлением. Хотя он, конечно, прекрасно понимал, что для создания таких сложных станций, как «марсы», одного горячего участия окажется явно недостаточно. Весь опыт работы показывал, что когда по-настоящему трудно (а так, конечно, будет, и не один раз), то все участники наших общих дел станут единым многоголовым и многоруким организмом, способным решать большие и сложные задачи. А это потребует гораздо большего, чем просто «горячего участия».

В общем, этап проектирования начинался как обычно, но сложность и новизна задачи ставила вопросов больше, чем можно было на них получить ответов.

Всегда ответственные работы начинались с вопроса «Как строить мост? Вдоль или поперек? (с легкой руки Георгия Николаевича эта фраза стала популярнейшей поговоркой на фирме).

В зависимости от конкретной ситуации этот шуточно-риторический вопрос мог быть приложен к различным сторонам творческой деятельности. Теперь же под «мостом» понималась схема марсианской экспедиции, от выбора этой схемы зависела прежде всего конструкция самих станций.

Пролетные аппараты, спутники Марса, посадочные станции, их различные сочетания — вот, по сути дела, весь космический арсенал, которым гипотетически могли распоряжаться проектанты. И понять, на какую космическую ступеньку в изучении Марса можно будет подняться на этот раз, было очень и очень нелегким делом.

Определяющим фактором, исходной предпосылкой к проектированию стали, конечно, научные задачи, которые должны были быть решены «марсами» в ходе полетов. Этих задач было великое множество, и все они были важными и нужными. Значение их как для изучения самого Марса, так и для понимания фундаментальных вопросов современной планетологии огромно. Температура, давление, химический состав атмосферы и распределение этих параметров вдоль поверхности планеты и по высоте, температурные характеристики самой поверхности и подповерхностного слоя планеты, изучение рельефа марсианского ландшафта, его физико-механических свойств, фотографии поверхности — вот лишь часть обширного рабочего плана для будущих «марсов».

Анализ показал, что исполнителями программы должны были стать искусственные спутники далекой планеты и спускаемые аппараты.

Целесообразность исследований Марса с орбиты искусственного спутника определялась тем, что эта планета окружена атмосферой, которая в отсутствие пылевых бурь прозрачна для изучения ее поверхности в широком диапазоне волн, в том числе и оптических. Длительные наблюдения с орбиты спутников за поверхностью Марса давали возможность изучать не просто большие площади поверхности, но и наблюдать картину их изменений, вызванную так называемыми сезонными явлениями. Искусственный спутник Марса, оснащенный научным оборудованием, превращался в лабораторию, благодаря этому повышалась чувствительность измерительных систем, точность измерений, возросла длительность непосредственных исследований.

Вместе с тем исследование атмосферы вблизи поверхности планеты, измерение ряда величин, характеризующих и атмосферу, и породы, слагающие поверхность, можно было выполнить только с помощью спускаемых аппаратов. Эти данные в значительной степени дополнили бы результаты, полученные благодаря спутникам.

Столь близко Марс еще не изучался. До сих пор его изучали лишь с Земли и следили за ним лишь с пролетных траекторий.

Словом, работа предстояла сложная, просчеты в технических решениях, даже незначительные, могли перечеркнуть годы труда многих коллективов.

В общем, выбор метода исследования — это ответственейший этап.

Но были и другие «мосты». Представьте себе, что все продумано правильно и выбрана схема, состоящая, к примеру, из спутника и спускаемого аппарата, а как доставлять их к планете? На одном носителе или на разных?

Где взять такие весы, которые бы точно могли определить, в каком из возможных вариантов больше достоинств, а в каком меньше? А ведь достоинства по своей «абсолютной» величине тоже неодинаковы, как, кстати, и недостатки. Один носитель — значит, экспедиция, конечно, дешевле, чем если их два, по одному на каждый вид марсианского аппарата. Это достоинство? Безусловно, но… Случись что-либо с носителем — гибнут сразу два аппарата. На одно достоинство одновременно два недостатка — так выходит?

При одном носителе (двух дублирующих пусках) станции, в состав которых входят спутник и спускаемый аппарат, будут абсолютно идентичны. Значит, еще одно достоинство. Но спутник и спускаемый аппарат в этом случае имеют какие-то весовые ограничения. Снова та же ситуация — на один плюс сразу два минуса… А может быть, и нет, если в отведенный вес «укладываются» и сама конструкция и все ее системы.

На чем же остановиться? Однозначных ответов не было. Каждое решение требовало конструктивных проработок, расчетов, объективных доказательств.

Стремительно неслось время, и хотя говорят, что «время — лучший лекарь», жизнь КБ этого не подтверждала. Скорее наоборот, страсти вокруг каждого из возникавших вопросов разгорались. Новизна решаемой задачи не способствовала сглаживанию противоречий.

И вот однажды Георгий Николаевич собрал у себя тех, кто занимался непосредственно «марсами».

В кабинете было как-то уж очень светло. Проникавший через приоткрытые фрамуги свежий воздух слегка холодил и оставался против обыкновения прозрачным. Наверное, Бабакин, решили собравшиеся, очередной раз бросил курить…

— Я собрал вас, чтобы познакомить с одним документом, который, как мне кажется, будет интересен всем.

Он взял несколько листков бумаги, лежавших перед ним на столе, и прочитал:

— Основные положения на разработку автоматических станций для исследования Марса…

Бабакин стал читать, изредка поднимая глаза от бумаги и оглядывая сидящих. Каждый параграф этого документа, а их было не так уж и много, содержал четко сформулированную и законченную мысль по какому-то важному вопросу проектирования. Казалось, в «Основных положениях» было предусмотрено все, что в течение долгого времени волновало тех, кто занимался проработкой «марсов». В них нашли отражение почти все принципиальные вопросы. Теперь стали понятны частые посещения Главным отделов, вызовы к нему, споры и придирчивая, как многим казалось, его дотошность и внимательность к деталям.