Иерухам Кохен - Всегда в строю (Записки израильского офицера)

6 ноября 1948 г. командир египетской армии на израильском фронте направил телеграмму полковнику Ас-Сеииду Таха Бею: «Не возлагайте надежд на политические переговоры. Созовите совещание и примите решение об отступлении к Бурейру. Мы со своей стороны поможем вам добраться до надежного места. Двигайтесь быстро и налегке».

На эту телеграмму Ас-Сейид Таха Бей ответил: «По радио «Ближний Восток»[29] было передано, что Мадждал и Дир-Суней (рядом с киббуцом Яд-Мордехай) заняты противником. Наше положение в Фалудже обязывает несущих ответственность лиц немедленно найти военное или политическое решение, чтобы спасти нас».

Полковнику Таха Бею было ясно, что отступление из Фалуджи с тяжелым оборудованием — это акт самоубийства. Но и без тяжелого оборудования четыре тысячи солдат не могли бы выйти из окружения. Он понимал, что единственный путь к спасению людей — это переговоры с Израилем.

Командующий египетской армией в Палестине, генерал Ахмед Фуад Садак, приказал Сейиду Таха Бею держаться. Он телеграфировал: «Защищайтесь до последней капли крови, не роняйте достоинства египетского солдата».

Фалуджа не представляла особой опасности для нас, но нам было необходимо освободить силы, осаждающие котел, чтобы собрать в кулак силы в других секторах фронта. Игал Аллон просил меня найти добровольца, который согласился бы сунуть голову в пасть льва: нужно было проникнуть в Фалуджу, связаться с полковником Таха Бейем и убедить его встретиться с командиром израильского фронта. Так можно было бы избежать ненужного кровопролития с обеих сторон.

Через несколько минут доброволец нашелся. Я сообщил об этом Игалу. Он спросил, кто именно. Я ответил: «Это я». Игал сказал, задержав на мне взгляд: «Ладно, посмотрим».

Между тем нам стало известно, что положение египетской армии, окруженной в Фалудже, становилось все тяжелее и тяжелее. Окончательно иссякли надежды на ее спасение. После того, как мы заняли территорию к западу от котла Фалуджа, нехватка продовольствия у египтян стала еще более острой.

Вернувшись в штаб фронта после захвата поста в Ирак-Сувейдане, Игал сказал: «Наступил момент, чтобы встретиться с египетским командиром в Фалудже. Нечего терять время!». Я ответил, что выйду на следующий день утром. Игал приказал нашим силам прекратить огонь, начиная с шести часов утра до нового распоряжения.

Ночью к специальной бронемашине были прилажены репродукторы. Утром на этой машине я доехал до передовой позиции. Командир Шмуэль Эял проинструктировал меня относительно минного поля, по которому мне предстояло продвигаться до наблюдательного пункта, расположенного на расстоянии километра от Ирак ал-Маншие, находившегося на восточной границе котла Фалуджа.

Стояла мертвая тишина. Я нарушал ее выкриками то по-арабски, то по-английски: «Израильский офицер хочет встретиться с египетским офицером!». Я повторял это в течение получаса, который показался мне самым длинным в моей жизни. В бинокль мы наблюдали за происходящим у въезда в деревню Ирак ал-Маншие. Наконец мы заметили там, на передних позициях противника усиленное движение. За оградой из колючей проволоки вблизи от шоссе на Бет-Гуврин появились три человека. Они смотрели в мою сторону.

Прошло несколько минут, но они не подали никакого знака, я решил двинуться в их сторону. Мои друзья посоветовали мне ехать на машине, но я предпочел идти пешком. Появление бронемашины могло произвести нежелательное впечатление на врага, да и в случае обстрела мне не хотелось бы оказаться в ловушке. Но главное, я предпочитал идти без оружия по асфальтированному шоссе, чем двигаться по заминированному полю, хотя меня и убеждали, что шоссе — это мишень для противника.

Я шел по шоссе, не спуская глаз с трех фигур, застывших у въезда в деревню, и время от времени просматривал местность с двух сторон шоссе в поисках подходящего укрытия, если оно понадобится.

На высотах по обе стороны от шоссе я четко различал фигуры наших бойцов. Тут я впервые испытал чувство страха, но по мере того как я приближался к египтянам, это чувство исчезало. Я заметил, что они удивлены моей смелостью. Приблизившись, я разглядел, что высокий египтянин в чине майора, двое других — капитаны.

Не оставалось ни секунды на размышление. У меня был чин капитана, значит, мне следовало отдать честь. Но как это делают? В жизни я не отдавал честь! 15, 10, 5 шагов… Я встал смирно и отдал честь. Все трое ответили мне. Я подошел к ограде, за которой она стояли. Улыбнулся и начал по-английски: «Доброе утро!» Протянул руку через ограду. Мы обменялись рукопожатиями. Каждый представился. Майора звали Гамаль Абдель Насер.

Я чувствовал некоторую растерянность. Это была моя первая встреча с врагом во время войны, но улыбки и выражения лиц египтян ободрили меня. Колючая проволока, все еще разделявшая нас, мешала мне вести беседу. Они, по-видимому, почувствовав это, вышли за ограду и приблизились ко мне. Я представился как личный посланник командующего Южным фронтом и передал, что командующий хочет встретиться с командиром египетского гарнизона, дислоцированного в Фалудже. Абдель Насер спросил запальчиво: «Нам предложат капитулировать?» Я ответил спокойно: «На этой встрече одна сторона попытается разъяснить другой, каковы возможные результаты продолжения боев в этом районе».

Абдель Насер и оба капитана засыпали меня вопросами. После длительной беседы было решено, что один из египетских капитанов отправится к командиру гарнизона и сообщит ему о моей миссии. Мы продолжали беседовать в ожидании ответа полковника Таха Бея.

Абдель Насер сначала был боевым солдатом, затем служил в разведке. Проигрыш египтян в сражении за Хирбет-Махаз он объяснял трусостью местных арабов, с которыми египтяне сотрудничали. Он даже похвалил мужество израильских солдат.

Я перешел на общие военные темы и выразил удивление в связи с тем, что Египет завяз в войне, которая ведется далеко за его пределами, хотя у самого Египта нет конфликта с еврейским ишувом в Эрец-Исраэль. «Разве у вас нет собственных проблем и вы можете позволить себе эту войну? — спросил я его. Мы сосредоточили все силы на борьбе против господства англичан в Эрец-Исраэль, и затем рассчитывали на установление взаимопонимания с арабами. Но именно в этот момент арабы объединились с англичанами против нас. Все арабские страны предпочли сотрудничество с колониальным режимом, который подавлял их на протяжении десятилетий, ради того, чтобы уничтожить Государство Израиль, сумевшее избавиться от этого режима. Неужели вы рассчитываете захватить дополнительную территорию? Разве она вам нужна?»