Рудольф Баландин - Вернадский

В России в самом начале века о радиоактивности спорили физик H.H. Бекетов (брат известного ботаника) и Д. И. Менделеев, не желавший признавать возможность распада атомов. Он считал атомы фантомами, элементами научной фантазии, не отражающими реальности. И в этом есть смысл: до сих пор чем глубже проникают учёные в тайны атома, тем больше начинают полагаться на формулы, а не на реальные образы.

Из английских геологов большое впечатление на Вернадского произвел Д. Джоли, сделавший доклад о геологическом значении урана как источника внутренней энергии Земли и как своеобразных геологических часов, позволяющих вычислить возраст пород, содержащих урановые минералы.

О посещении Вернадским Дублина мы уже говорили. Не упомянули о докладах, посвященных радиоактивности потому, что Вернадский воспринял их как ценную, важную научную информацию, однако не имеющую прямого отношения к его специальностям (минералогия, кристаллография, почвоведение).

Он написал жене: «К сожалению, минералогов здесь мало и поставлено дело в Дублине довольно плачевно». Только одно замечание показывает, что в его мозгу началась работа, возможно в значительной степени бессознательная, лишь через два года давшая вполне очевидные, зримые результаты: «Все-таки недаром сюда приехал, так как полон новых мыслей. Странно даже, как они возникают».

В начале 1910 года он посетил парижский институт М. Кюри, где шли интенсивные исследования радиоактивности. Отметил, что с точки зрения минералогии и кристаллографии минералогический кабинет Московского университета организован и работает лучше.

Вернадского беспокоят вопросы покупки минералогической коллекции и спектроскопов. У него появляется идея организовать международную радиоактивную съемку земной коры. Об этом он разговаривает с французскими учеными и собирается сделать доклад в Петербургской академии наук.

Готовясь к докладу, он просмотрел карточки и статьи, относящиеся к изучению радиоактивных минералов. Перед ним открылись неожиданные перспективы исследований. Отчётливо проявились мысли, окрепшие за несколько лет периодических и не всегда сознаваемых размышлений над радиоактивностью.

В своем докладе Вернадский воспроизвёл картину геологических исследований радиоактивных минералов и связанных с этим философских, общенаучных, практических и моральных проблем: «Невольно с трепетом и ожиданием обращаем мы наши взоры к новой силе, раскрывающейся перед человеческим сознанием. Что сулит она нам в своем грядущем развитии?»

По его словам, овладение атомной энергией может привести к трагическим последствиям: «В вопросе о радии ни одно государство и общество не может относиться безразлично, как, каким путем, кем и когда будут использованы и изучены находящиеся в его владениях источники лучистой энергии».

Он верит в победу добра и в счастливое будущее людей, в могущество разума. Верит, что овладение открывшимися гигантскими источниками энергии начинает новую эру истории человечества, ведёт к изменению не только условий жизни, но и миропонимания.

Вернадский стал вдохновителем и участником первых радиевых экспедиций в России, побывав с этой целью на Кавказе, в Средней Азии, в Забайкалье, на Урале. Он исследовал радиоактивные минералы и пришёл к широким обобщениям, по праву став одним из основоположников радиогеологии.

Создаётся впечатление, будто у него подсознательно издавна складывались некоторые концепции, для них подбирались и запоминались факты для того, чтобы в нужный момент всплыть на ясный свет сознания и оформиться в виде научных теорий.

Конечно, такова схема, в некоторой степени отражающая реальность. Факт остаётся фактом: в сознании ученого намечается переход на новый, более высокий уровень постижения природы.

И ещё один пример. В «Опыте описательной минералогии» он подчеркнул значение жизнедеятельности организмов в судьбах минералов:

«В общей схеме химических процессов земной коры, как они нам теперь представляются, организмы являются важными и неизбежными звеньями, исключить которые мы не можем, если желаем получить научное представление о правильностях, наблюдаемых в химии земной коры».

И ещё: «Организмы представляют в природе центры и области химических реакций, резко отличных по своему характеру от тех процессов, какие мы изучаем в минеральном царстве».

Он вплотную подошел к выделению живых организмов из остальных геохимических сил как особого природного глобального тела. Никто еще не осмысливал сущность жизни в таком аспекте, хотя о геологической деятельности организмов убедительно писали ещё Ж. Кювье и Ж. Бюффон.

«Те в высшей степени сложные явления, какие идут внутри организмов, — писал Вернадский, — поддерживаются, с одной стороны, энергией Солнца, а с другой — той химической энергией, какая скопляется в минералах…

Органический мир как целое является тем своеобразным фактором, который разрушает минеральные тела Земли и использует их энергию до конца».

Отсюда остается один шаг до учения о живом веществе и биосфере, до новой науки — биогеохимии.

…Прошлое не исчезает бесследно. Оно принимает новые формы и остаётся, по словам Аврелия Августина, пребывать в вечном настоящем.

Глава 5

Время перемен

Питомцы ветреной Судьбы,Тираны мира! Трепещите!А вы, мужайтесь и внемлите,Восстаньте, падшие рабы!

Социальные потрясения

В мае 1915 года Владимир Иванович подал в Академию наук записку, предлагая спешно привлечь ученых к исследованию производительных сил страны, ее природных ресурсов. Сослался на старую традицию академии не ограничиваться одними лишь теоретическими изысканиями, а приносить практическую пользу обществу.

Он выступил как гражданин великой России, ясно понимающий трагическое уродство государственного устройства, необходимость быстрых и решительных преобразований. Но перед жестоким лицом врага надо было укреплять военную мощь Родины, не обращая внимания на свои политические взгляды.

Вернадский выдвинул конкретные предложения для выявления и использования естественных производительных сил страны — минеральных, водных и биологических. Рекомендовал создать комплексные экспедиции для изучения отдельных районов, сбора имеющихся сведений, внедрения новой технологии. Организовать и контролировать эти исследования должна была специальная комиссия академии, регулярно отчитывающаяся о проделанной работе в открытой печати.