Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Долг же мой и собственное испытание обязывает меня, всемилостивейшая государыня, донести справедливость, что, начав от дивизионных командиров, даже до солдат, все были преисполнены мужества и выказали знаки своей нетерпеливости разить неприятеля. Порядок, в коем с разных сторон шли войска атаковать неприятеля, близки будучи друг другу в подкрепление, нанес бы ужас и больше счет разумеющему, нежели наш неприятель, ибо пространность, нами объемлемая, увеличивала в глазах неприятеля число наших сил до ста пятидесяти тысяч.

Генерал-квартирмейстер Боур подаваемыми советами и неусыпными трудами во всякой возлагаемой на него от меня должности столько отличает себя в усердии и ревности к службе вашего императорского величества, что самая истина внушает мне смелость всеподданнейше рекомендовать его в высочайшую милость вашего императорского величества, как искусного, храброго и предприимчивого генерала.

Все чужестранные и наши волонтеры, находящиеся при армии вашего императорского величества, при описываемом действии отвечали своему званию весьма усердно.

Я умедлил до сего дня донесением моим всеподданнейшим о сем происшествии, покудова мог отобрать подлежащие рапорты и изготовить подносимые при сем планы к высочайшему усмотрению вашего императорского величества неприятельского лагеря и наших против оного движений.

А при том я спешил устроить прежде меры по первым рапортам к достижению неприятеля, который первого дня остановился было за 30 верст перед армией на высотах, не разбив своего лагеря, но последующие рапорты от посланных партий до сего дня удостоверяют, что по обеим сторонам Прута не могут его открыть далее уже сорока верст, а следы только видят удаления его к Дунаю, рассыпавшегося врознь на части.

Секретарь ханский и другие пленные разноречат в своих показаниях с сим турком в рассуждении защиты крепости Бендер. Они уверяют, что там весьма мало турецких войск и одни только жители остаются – и якобы совсем не приготовляются к сильному отпору против наших войск; а при убеждении их к согласному показанию каждый говорит, что признается в том поистине, что, он будучи в своем месте, слышал. В том однако же согласны, что там есть зараза. Я об одном и другом показании уведомил генерала графа Панина, предводителя 2-й вашего императорского величества армии.

Вашего императорского величества всеподданнейший раб

В сей день, то есть 7 июля, достигнувши неприятеля за речкой Ларгой на высотах, примыкающих к левому берегу Прута, одержала армия вашего императорского величества величайшую над ним победу. Было тут турок и татар премногочисленно, а командовали ими сам хан крымский и паши: Абаза, Измаил и Абды. Последний присоединился к ним с правого берегу Прута со своим лучшим войском в пятнадцати тысячах, и так считалась вся их армия до восьмидесяти тысяч.

Неприятель с таковыми великими силами имел лагерь на превысокой и неприступной горе с обширным ретраншементом, и его канонада командовала всею окрестностью. Но чего не может преодолеть воинство, усердствующее к славе своей монархини! Мы, несмотря на все сии выгодные позиции, на рассвете с разных сторон поведши атаку, выбили штурмом неприятеля из всего его лагеря, поражая сопротивляющихся и беря одно за другим укрепления, коих было в оном четыре.

Хотя неприятель сильным огнем из своей артиллерии и мелкого ружья, продолжая более четырех часов, устремлялся давать отпор, но ни сила орудий, ни персональная его храбрость, которой в сем случае надлежит отдать справедливость, не постояли против превосходного мужества наших солдат, которые сколь скоро коснулись поверхности горы, то и сделались мы победителями, а неприятель с превеликим уроном в наглый обратился бег.

Не только место лагеря, что под нашею теперь пятой, но и всеми пушками, коих с первого взгляду считаем до тридцати, артиллерийскими запасами, палатками, разной провизией, посудой, скотом и каков только был багаж, мы в свою корысть завладели.

Я осмеливаюсь ваше императорское величество удостоверить, что еще таким ударом не был от наших войск рассыпан неприятель и никогда в таком порядке и предприятии не действовал наш фронт, как при сей счастливой атаке. Чужестранные волонтеры и все, что теперь вообще служат, дадут по мне в сем свидетельство.

Я поспешаю поднести всеподданнейшее сие уведомление с подполковником фон Каульбарсом, который, участником будучи в сем действии, в состоянии найдет себя предварительное сделать вашему императорскому величеству представление о подробностях оного и коего, как храброго, усердного и испытанного в том офицера, имею препоручить в высочайшую милость вашего императорского величества.

О числе пленных, трофеев, убитых и происхождении всего дела вслед за сим обстоятельнейшую буду иметь честь учинить реляцию.

Потеря наша в людях при сем важнейшем деле есть весьма мала.

При отправлении сего из ставки великолепной хана крымского, благодарные мольбы Богу, благодеявшему нам, приносит торжествующая вашего величества армия.

Я есьм с глубочайшим благоговением вашего императорского величества всеподданнейший раб

7 июля. В свою пору, назначенную в диспозиции, оба корпуса, как князя Репнина, так и Боура, перешли на высоты за Ларгу, а в 12-м часу ночи его сиятельство пошел туда же и с армией тремя колоннами. Особливое рачение и искусство и при сем случае к удовольствию главнокомандующего показал генерал-квартирмейстер Боур учреждением дорог и мостов на переправе столь порядочных, что самый мрак ночи не мог нимало помешать и остановить наше движение в которой-либо части. Но прежде зари могла подняться армия на высоты за Ларгой, куда передовые корпуса уже взошли, и построить свой фронт прежде совершенного еще рассвету.

Татарские пикеты, согнанные движением корпуса Боура, возвестили в неприятельском лагере шествие на них наших войск; потом сперва в их лагере показывались огонь и дым превеликий от зажигания пороха, что за сигнал они имеют тревоги; потом стал крик и обыкновенное метанье во все стороны от сна воспрянувших второпях людей. Первое, к чему они прибегли, было открытие сильной из своих батарей по нас канонады.

Не дав неприятелю опомниться, тотчас приказал его сиятельству генералу-поручику и кавалеру князю Репнину и генералу-квартирмейстеру Боуру с их впереди стоявшими корпусами начинать атаку на неприятельский лагерь с правой его стороны, а сам между тем, построив армию в каре, поспешал также приступать к неприятельскому ретраншементу. Как уже наши корпусы, супротивным огнем досягая неприятеля, приблизились к его ретраншементу, то все татары, которых был лагерь с правого фланга, первые выбежали и повели свое движение на левый фланг идущей армии, пробираясь туда лощиной, тут случившейся.